С начала 1939 г. в районе границы между Монгольской Народной Республикой (на территории которой в соответствии с советско-монгольским протоколом 1936 г. находились советские войска) и Манчжоу-Го, фактически управлявшейся Японией, произошло несколько инцидентов между монголами и японо-маньчжурами.
Последняя стычка произошла в мае. Обе стороны стали подтягивать силы в спорный район. Монголия - за которой стоял Советский Союз - объявила о прохождении границы близ маленького поселка Номон-Хан-Бурд-Обо, а Манчжоу-Го - за спиной которой стояла Япония - провела границу по реке Халхин-Гол (именно поэтому в западной историографии последующая локальная война получила название "Инцидент у Номонхана", а в советской и российской - "Война на Халхин-Голе"). Формальная причина объяснялась наличием множества содержавших разночтения карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также характером пустынной и малолюдной местности с неопределенными пограничными указателями, отстоявшими друг от друга на многие километры. Примечательно, что в начале конфликта стороны рассматривали его как обычный инцидент. Они обменялись несколькими взаимными протестами (первый из них был адресован правительству МНР). В Москве вообще узнали о случившемся лишь спустя несколько дней после его начала. Но вряд ли будет правильным расценивать конфронтацию случайным стечением обстоятельств. Она назревала не только потому, что частые и мелкие пограничные инциденты накапливались и создавали благоприятную почву для противостояния.
Конфликт на Халхин-Голе, помимо военно-силового, имел явное политико-дипломатическое измерение. И Советскому Союзу, и Японии было важно продемонстрировать свою боеспособность перед потенциальными союзниками, поскольку в Европе и в США существовали довольно серьезные сомнения в способности СССР и Японии выступать в качестве надежных и боеспособных партнеров в предстоящих коалициях, состав и конфигурации которых еще не были прояснены.
Именно в эти месяцы японская дипломатия вела ожесточенный торг об условиях сотрудничества с Германией и Британией. С другой стороны, Япония в то время вела тяжелую захватническую войну в Китае, где несла ощутимые потери в живой силе и технике. В 1939 г., в частности, там использовалось около 900 боевых самолетов, из них около половины - армейской авиации. В Китае были сосредоточены лучшие силы японской императорской армии, и, очевидно, что в таких условиях японцы, при всей своей агрессивности, не были заинтересованы в раздувании параллельной крупной войны, отвлекающей их силы от главной цели.
Летом 1939 г. не менее важные переговоры вела и военная делегация СССР с представителями военных миссий Британии и Франции в Москве. Не надо забывать и о политической ситуации вокруг Советского Союза. Осенью 1938 года СССР даже не был приглашен на конференцию в Мюнхене, где решалась судьба Чехословакии, с которой Москва имела договор о взаимопомощи. Это означало одно - падение авторитета Советского Союза в Европе, где весной 1939 года пала Республиканская Испании - последний союзник Москвы. На Западе небезосновательно полагали, что Красная Армия, ослабленная многочисленными чистками, - небоеспособна. К тому же СССР, активно помогавший Китаю оружием и военными специалистами, косвенно был заинтересован в распылении японских сил.
Таким образом, возникший конфликт, который формально был четырехсторонним - МНР и СССР против Манчжоу-го и Японии, - фактически же был выяснением отношений между СССР и Японией. Конфликт был прекрасной возможностью для любой из сторон не только закрепить за собой спорные территории, но и значительно поднять свой военный и политический престиж на международной арене.
Начало воздушной войны
Первый самолет - машину типа Р-5, осуществлявшую связь с шестой кавалерийской дивизией - ВВС РККА потеряли в воздушном бою 22 мая. Этот день стал точкой отсчета воздушным схваткам над границей.
СССР обвинил Японию в агрессии против Монголии и заявил, что будет защищать ее границы "как свои собственные". Из Советского Союза в экстренном порядке стали перебрасываться в район Халхин-Гола дополнительные авиационные и бронетанковые части.
Первые столкновения с японской авиацией в мае вызвали тревогу у военно-политического руководства СССР. Разумеется, потеря даже нескольких десятков самолетов не могла подорвать боеспособности советских ВВС на Дальнем Востоке. Негативное впечатление исходило прежде всего из самого факта, что советская авиация начала действовать неэффективно.
Особенно показателен был в этом отношении воздушный бой 1-ой эскадрильи 22 ИАП, которую лично лидировал исполняющий обязанности командира авиабригады майор Т.Ф.Куцевалов, произошедший 27 мая.
При появлении в воздухе японских самолетов самолет Куцевалова не взлетел из-за неисправности двигателя, а во время боя четыре машины вынуждены были выйти из боя и приземлиться по той же причине (возможно, это произошло из-за некачественного топлива при дозаправке на земле перед вылетом). Из четырех оставшихся пилотов - двое были убиты и один ранен.
На следующий день, 28 мая, практически полностью была уничтожена 4-ая эскадрилья 22 ИАП на И-15. Из десяти пилотов - пять были убиты или пропали без вести, включая помощника командира 22 ИАП майора П.А.Мягкова; не менее трех получили ранения, в том числе - комэск капитан А.И.Балашов.
Халкин-Гол. Красная
звезда против Восходящего солнца. И-16
против Nakajima Ki.27.
Рис. Brooks Whelan
Начавших прибывать с начала июня в МНР пилоты прошедшие войну в Испании и в Китае прежде всего необходимо рассматривать как инструкторов и организаторов, а не просто как летное пополнение с отличной подготовкой. Следует также отметить, что возможность поднять уровень имевшимся в Монголии летчикам за сравнительно короткий срок стало возможно благодаря хорошему в целом качеству рядовых пилотов, быстро усвоивших уроки ветеранов. В противном случае, подобная учеба успеха просто бы не имела. Подобное обстоятельство позволяет по иному взглянуть на качество массового летного состава ВВС РККА периода начала второй мировой войны, в отличии от имеющей распространение точки зрения, что рядовые пилоты имели крайне низкий уровень подготовки, а авиация в целом была полностью разложена репрессиями.
Прибывшую в МНР группу из 48 пилотов и технических специалистов возглавлял замначальника ВВС РККА Я.В.Смушкевич; кроме него 11 летчиков имели звание Героев Советского Союза. Все они тут же были рассредоточены по разным подразделениям и приступили к боевой учебе.
Рост численности ВВС РККА в МНР в начале войны
К началу войны все японские авиасилы в Манчжурии и в Корее насчитывали 274 самолета. Следовательно, уже к середине июня, даже при условии сосредоточения всех вышеуказанных авиасил против МНР, никакого численного превосходства в авиации у японской стороны быть не могло. Реально же, в июне японские авиасилы в районе Халхин-Гола насчитывали всего 129 самолетов, из них 77 истребителей, 24 двухмоторных бомбардировщика, 28 одномоторных самолетов - легких бомбардировщиков и разведчиков. А самым первым формированием, предназначенным для действий в этом районе стало Временное воздушное соединение, созданное 12 мая и насчитывающее 32 самолета, в том числе 20 истребителей и 12 одномоторных машин.
Таким образом, по состоянию на
середину июня, советские авиасилы,
переброшенные в район боев, по
численности вдвое превосходили
находившиеся там японские и равнялись
всем японским авиасилам, которые
находились в Манчжурии и в Корее вообще.
Не случайно с конца мая японцы долгое
время не проявляли активности в
воздухе, что, в общем-то, и
предполагалось советской стороной,
которая оценивала первоначально
могущий быть использованный в боях
японский авиапарк в сто с небольшим
машин.
Качественная матчасть - главный источник обеспечения успеха ВВС РККА на Халхин-Голе
Если майские неудачи можно было отчасти объяснить недочетами в организации боевых действий и отсутствием боевого опыта у пилотов, то воздушный бой, произошедший 22 июня, не оставил никаких сомнений относительно тревожного состояния матчасти советской истребительной авиации и несоответствия ее уровня самолетам противника. Речь идет о массовом использовании ВВС РККА истребителей-бипланов.
Следует отметить, что потери И-15 бис именно в этом бою отнюдь не были обусловлены плохим управлением боем или малым количеством использованных самолетов. Так, четвертая эскадрилья 22 ИАП находилась под командованием опытного пилота Евгения Степанова, прошедшего бои в Испании, где он летал именно на И-15. Сам Степанов, несмотря на свое искусство, с трудом выдержал бой с японцами и приземлился на своей машине с перебитой тягой управления двигателем.
Процент потерь советских истребителей-монопланов и бипланов от примененных в воздушном бою 22 июня 1939 г.
| Тип самолета | И-15 | И-16 |
| Задействовано | 49 | 56 |
| Потеряно | 13 | 1 |
| Процент потерь от примененных | 27 | 2 |
Тенденция развития бипланов уходила своими корнями в опыт войны в Испании. Неплохо показавшие себя в боях начального периода этой войны самолеты типа И-15, произвели определенное впечатление на руководство советских ВВС. Если до этого были колебания, относительно применения машин подобной схемы, то надежность в эксплуатации и простота пилотирования этой машины по сравнению с более сложным монопланом И-16 говорили за то, что она имеет право на существование. И хотя из Китая позже поступали совершенно иные отзывы о биплане И-15 бис, который с самого начала столкнулся со скоростными японскими монопланами, ситуацию исправить было уже сложно - машина была запущена в массовую серию на крупнейшем в стране авиазаводе №1. В 1939 г. самыми массовыми истребителями, выпускаемыми в СССР, стали истребители именно бипланной схемы и среди них преобладали по итогам года именно самолеты типа И-15 бис.
Халкин-Гол, лето 1939 г. Подготовка истребителя И-15 к боевому вылету.
Некоторые советские и российские исследователи полагают, что появление на Халхин-Голе истребителей И-153 "Чайка" позволило советским авиачастям в дополнение к И-16 получить воздушное оружие, которое превосходило японские истребители. Эта точка зрения представляется явно преувеличенной.
Одним из доказательств этому служит показательный воздушный бой, проведенный в начале августа между командиром 22 ИАП Г.К.Кравченко и командиром группы И-153 полковником Кузнецовым. При первом сближении уже на третьем вираже И-16 зашел в хвост "Чайке", при втором - это произошло уже через два виража.
Следует отметить, что "Чайки" действовали в особых условиях - они считались новейшим оружием, через границу им перелетать не разрешалось. То же самое можно сказать и про И-15 бис, которые использовались после июньских боев только для атаки наземных целей под сильным истребительным прикрытием. Несмотря на это, по имеющимся данным, всего за время боев было потеряно не менее 40 бипланов И-15 бис и И-153, что, соответственно, составляет не менее четверти от всех потерянных советских истребителей. Разумеется, потери бипланов в боях не были катастрофическими по абсолютным цифрам, но подобная статистика отражала тревожные тенденции с состоянием матчасти советской истребительной авиации в целом. Основным же и наиболее современным советским истребителем в боях был моноплан И-16. Именно наличием этой машины в строю в массовом количестве и можно объяснить значительную долю успеха ВВС РККА на Халхин-Голе.
Количественный фактор в боях на Халхин-Голе
Как уже отмечалось выше, советское командование практически с самого начала войны (вопреки утверждениям некоторых авторов) обладала численным превосходством над японскими силами.
Это объясняется в первую очередь советской военной доктриной, которая предусматривала одновременное ведение боев против двух противников - на Западе и на Востоке, и, соответственно насыщение ВВС РККА необходимым для этого количеством материальной части.
Еще год назад подобная схема показала себя - в августе были приведены в боевую готовность советские ВВС на Дальнем Востоке в связи с событиями на Хасане. В то же самое время в европейской части СССР была развернута группировка в 2000 самолетов, предназначенных для боевого использования в случае оказания помощи Чехословакии во время Мюнхенского кризиса.
В 1939 г. ситуация была аналогичной. Практически сразу же после окончания боев на Халхин-Голе мощная группировка ВВС РККА на Западе была задействована против Польши.
Советский авиапром был также ориентирован на то, чтобы не только оснастить эти автономные группировки (эта задача была фактически решена), но и восполнять их потери в случае боевых действий. С этой задачей он справился блестяще. Никакого дефицита техники ВВС РККА не испытывали.
Опираясь на мощный авиапром, советское командование наряду с качественным совершенствованием матчасти проводило также политику наращивания в районе боев количественного уровня авиасил.
В первой половине августа прибыло новое мощное подкрепление - до 200 самолетов. К середине августа советские авиачасти (включая группу монгольских Р-5) насчитывали не менее 558 боевых самолетов, что более чем вдвое превосходило японские авиасилы. Из этого количества 181 машина были бомбардировщиком СБ, которые явились основной ударной силой авиации при прорыве японской обороны во время наступления 20 августа.
Совершенно иное положение было у японской стороны. Армейская авиация могла задействовать незначительное количество двухмоторных бомбардировщиков (часть из них была импортирована из Италии). Потери истребителей поглощали все текущее производство страны. Незначительный количественный рост японских авиасил в конце конфликта (295 с 9 сентября) был достигнут, в том числе за счет переброски около 60 морально устаревших истребителей-бипланов.
Оценка потерей советской и японской сторон в авиации
10 июля 1940 года газета "Известия" - год спустя после событий - привела данные генштаба Красной Армии о потерях сторон за четыре месяца боев, с 15 мая по 15 сентября 1939 года. Согласно им, Япония потеряла 660 самолетов, СССР - 143.
Почти пятьдесят лет спустя, когда настал 1988 год, капитальный труд советский труд "Воздушная мощь Родины" изложил следующие цифры: Япония - 646, СССР - 207 потерянных самолета (в том числе 160 истребителей) и 211 авиаторов. Как видим, советские оценки потерь выросли в полтора раза. Количество японских потерь, соответственно, было несколько сокращено - с 660 до 646.
По причинам, о которых было сказано выше, советское руководство крайне нуждалось в благоприятной картине боевых действий в воздухе. Советская дипломатия активно рекламировала успехи Красной Армии.
"Немедленно, 26 июня 1939 г.
В Кастель Фузано (загородная
резиденция итальянского правительства.
А.С.) встретился с Чиано (министр
иностранных дел Италии. А.С.). В процессе
беседы я указал министру, что его
заявление на днях мне о приличном
поведении итальянской печати в
отношении СССР уже не соответствует
действительности: в течение последних
трех дней газеты систематически
печатают фальшивки из Токио, приводя
явно смехотворные цифры сбитых
советских аэропланов".
(Из телеграммы временного поверенного
в делах СССР в Италии Л.В. Гельфанда в
Наркомат иностранных дел СССР)
"27 июня 1939 г.
Широко опубликовано и принесло
ощутимую пользу заявление ТАСС (от 26
июня). Все же очень важно не оставлять
японцам инициативы в освещении событий.
Так, воздушный бой 26 июня дается сейчас
газетами, в основном, по нашему
сообщению, поскольку японская лживая
версия поступила позже. Интерес к
событиям в правительственных кругах
значительный... Как и во время хасанских
событий, в американских газетах
имеются ссылки на "неясность"
границы и сомнение по вопросу об
ответственности за ее нарушение".
(Из телеграммы полномочного
представителя СССР в США К.А. Уманского
в Наркоминдел СССР).
Из-за месячной задержки с освещением боев, советским полпредам приходилось крутиться как на сковородке, но затем сообщения о "победах" стали поступать из Москвы более-менее регулярно. Какова же была реальная цена этих побед?
В воспоминания Н.Н. Воронова "На службе военной" 1991 года (автор в 1937-1940 гг. был начальником артиллерии РККА, принимал участие во многих локальных войнах 30-40 годов)говорится следующее:
"Сразу же после возвращения меня
вызвал нарком обороны по итогам работы
на Халхин-Голе. ...Неожиданно последовал
вопрос:
- По донесениям, за время боев наши
истребители сбили около 450 японских
самолетов. Правда это или нет?
Точных данных в моем распоряжении не
было. Ворошилов, видимо, понял мое
замешательство и заключил:
- Можно быть удовлетворенными, если
наша авиация сбила хотя бы половину".
Если принять оценку наркома обороны К.Е. Ворошилова за основу (вряд ли кто-то располагал более точной информацией), получается, что советская сторона оценивала потери противника в 220 самолетов, то есть в три раза меньше первоначально заявленного официального числа.
Японское агентство Домой Цусин, ссылаясь на отдел печати штаба японской армии, подводя итоги трех лет войны - выделяет: "На границе Манчжоу-Го и Внешней Монголии японские самолеты сбили 1340 советских самолетов и 30 самолетов уничтожили на земле". Собственные потери при этом оценивались в 138 самолетов, что примерно в полтора раза ниже оценки Ворошилова.
Но все же следует отметить, что хотя в политических целях неправдоподобные цифры (завышенные в 4-6 раз) широко использовались обеими сторонами, делать вывод о преднамеренном обмане летчиков собственного руководства вряд ли стоит. Дело в том, что оснащенные в основном пулеметами винтовочного калибра истребители обеих сторон могли обеспечивать значительное количество попаданий в машину противника, которое, однако, не достигало цели. Различные резкие маневры и насыщенность поля боя огромным числом машин не всегда позволяли точно оценить исход борьбы.
Реальные же потери японской армейской авиации составили 164 самолета 12 типов (в это число включены потери манчжурской авиакомпании), в том числе 90 - от боевых причин и 74 - от прочих (к сожалению, автор не располагает подробной расшифровкой последнего термина, вероятно это были машины разбитые на взлете или посадке, а, возможно, и списанные из-за боевых повреждений). Основная масса потерянных машин пришлась на истребители - 99 машин, из них Nakajima Ki.27 - 96 машин, в том числе 62 - от боевых причин, а также 3 Kawasaki Ki.10 (все потеряны в бою). Сравнительно небольшое количество потерянных двухмоторных бомбардировщиков (Mitsubishi Ki.21-I и Fiat BR-20 ) - 7 обеих типов от всех причин, говорит, скорее, об общем незначительном их количестве у японской стороны.
Потери японцев в личном составе были достаточно велики и, как отмечают западные авторы, восполнить их было нечем. Так, погибло 17 офицеров рангом от комэска и выше, главным образом в истребительной авиации. Наивысшее звание имел полковник Абе Кацуми (Abe Katsumi), командир 15 Сентая (эквивалент советского полка), убитый 2 августа. Кроме того были тяжело раненые, а также попавшие в плен японские офицеры армейской авиации (в том числе командир 1 Сентая майор Ф.Харада (F.Harada), сбитый 29 июля).
Роль разведки в воздушной войне на Халхин-Голе
Большую роль в обеспечении советского руководства соответствующей информацией сыграла разведывательная сеть Рихарда Зорге.
Агент группы Зорге Иотоку Мияги добывал сведения о новых видах оружия и военного снаряжения, передаваемых в японские сухопутные силы и ВВС. Мияги также разведал обстановку на японских военных базах в Хайларе, Цицикаре, Харбине, Синцине и подсчитал количество самолетов на базе снабжения в Куньчулине близ Мукдена.
Особо ценная информация была получена Бранко Вукеличем - официальным представителем французского агентства печати. Он оказался в числе журналистов, которые были приглашены японским генштабом посетить район боевых действий для наблюдения за успехами японских войск, где и находился в период с 3 по 15 июля. Из поездки он привез важные данные о японских аэродромах, их оборудовании, о количестве и типах базировавшихся на них самолетов, а также о складах военного снаряжения.
Что касается самого Зорге, то он также был в числе приглашенных японцами в район боевых действий. В разговорах с ним германский военный атташе полковник Матцки проговорился, что, по его сведениям, японскому генштабу запрещено использовать сражение у реки для дальнейшего расширения агрессии против СССР.
Общие выводы по итогам воздушной войны на Халхин-Голе
Регулярные советские ВВС впервые столкнулись в Монголии с современными и имеющими богатый боевой опыт авиасилами противника. Бои велись на ограниченном пространстве, а это сопровождалось большой концентрацией сил сторон. Особенно большую роль играла истребительная авиация. Подобного опыта воздушных боев ВВС РККА не имели более вплоть до начала Великой Отечественной войны. О масштабах воздушных боев свидетельствует замечание командующего советской группировкой в Монголии с июня 1939 года Г.К. Жукова, который в беседе с К.Симоновым сказал, что таких сражений в воздухе, как над Халхин-Голом, он не видел даже во время Великой Отечественной войны.
Бои на Халхин-Голе показали важность качественного уровня матчасти истребителей, на примере того, что даже богатый боевой опыт не может компенсировать превосходства противника в технике.
Налицо была также и необходимость в способности воюющей стороны быстро возобновлять свои потери на протяжении довольно длительного отрезка времени.
Что касается подготовки кадров, то опыт боев показал, что при всей своей важности этот фактор может выгодно дополнить, ни в коем случае не подменить ни первый, ни второй.
В заключении можно отметить, что успех советской авиации на Халхин-Голе, вне всякого сомнения, являлся также важнейшим фактором, влиявшим на внешнеполитическую ситуацию вокруг СССР в плане оценки ее потенциальных возможностей как противниками, так и союзниками.
Энциклопедия самолётов и вертолётов. 2004-2007
Во ходе конфликта на Халхин-Голе впервые в мире произошло применение неуправляемых авиационных ракет РС-82 в реальной боевой обстановке.
С 20 по 31 августа 1939 года в боевых действиях принимало участие звено истребителей-ракетоносцев, в которое входило пять И-16 (командир звена капитан Н. Звонарёв, летчики И. Михайленко, С. Пименов, В. Федосов и Т. Ткаченко), вооруженных установками РС-82 . 20 августа 1939 года в 16 часов лётчики над линией фронта встретились с японскими истребителями и произвели пуск РС с расстояния около километра. В результате было сбито 2 вражеских самолета. Успех вызван тем, что японцы летели в сомкнутом строю и с постоянной скоростью. Кроме того, сработал фактор внезапности. Японцы так и не поняли, кто их атакует (они приписали свои потери действиям советских зенитчиков).
Всего звено ракетоносцев участвовало в 14 боях, сбив 13 японских самолетов без потерь. Японские военные, изучив обломки своей техники, пришли ко мнению, что на наши истребители были установлены крупнокалиберные пушки.
В то время это оружие считалось сверхсекретным, поэтому фото И-16 с ракетами именно из Монголии нет. Как выглядела эта модификация, можно посмотреть на снимках уже периода ВОВ
Звонарев Николай Иванович - летчик-испытатель, полковник (194?).
Родился в 1911 году в г.Царицын (ныне - Волгоград). В 1930 году окончил Пензенский аэроклуб.
В армии с января 1931 года. В 1932 году окончил Одесскую школу военных летчиков.
С 1934 года - летчик-испытатель 116-й авиационной эскадрильи особого назначения, которая выполняла спецзадания НИИ ВВС РККА. Лётчики эскадрильи испытывали новые самолёты и авиационные приборы в сложных условиях полётов. Провел испытания И-Z c АПК (1934-35), И-14 с РС-82, И-5 с РС-82 (1936).
С 20 ноября 1937 года - летчик-испытатель НИП АВ ВВС. Командир отряда, командир испытательного авиационного полка НИИ АВ ВВС.
Участник боёв на реке Халхин-Гол. За период с 19 августа по 16 сентября 1939 года совершил 35 боевых вылетов, провёл 14 воздушных боёв, сбил 7 самолётов противника (2 лично и 5 в группе). 20 августа 1939 г. пять истребителей И-16, ведомых капитаном Звонаревым, впервые успешно применили реактивные снаряды РС-82 в боевых условиях.
Участник советско-финляндской войны.
Участник Великой Отечественной войны. В 1941 году на Западном фронте выполнил 18 боевых вылетов на МиГ-3.
В конце сентября 1941 года демонстрировал Ил-2 с РС-82 английской военной миссии. Проводил испытания ЛаГГ-3 с Ш-37, ЛаГГ-3 с 11П-37, Me-109, Me-110, Aircobra, A-20B.
С 19?? - запасе.
Работал мастером на Липецком металлургическом заводе.
Награжден дважды орденами Красного Знамени (1939,13.08.1943), орденом Отечественной войны II степени, дважды орденами Красной Звезды (25.05.1936), орденом Сухэ-Батора (1939), медалями.
В конце июля - начале августа обстановка на пограничной территории Монгольской Народной Республики близ реки Халхин-Гол в значительной степени походила на июньскую. На фоне спорадических атак на земле и столкновений в небе обе стороны накапливали силы для новых решительных операций.
На фото: Красноармейцы и пленные японские солдаты
Оригинал взят у mayorgb в О Советско-японских военных конфликтах. Часть 3. Бои на Халхин-Голе. II.
4 августа 1939 года специальным декретом императора японо-маньчжурские сила в районе конфликта были объединены в 6-ю войсковую группу под командованием генерал-лейтенанта Огису Рюхэя. Общая её численность с учётом всех коллаборационистских формирований доходила до 55 тысяч человек, однако на монгольской территории, то есть в непосредственной зоне боёв, находилось не более 35 тысяч. На 24 августа штаб генерала Огису запланировал крупномасштабное наступление с целью охватить правый фланг советско-монгольских войск и разгромить их.
Однако командование советской 1-й армейской группы не намеревалось ждать японского удара. Силы РККА в районе боевых действий насчитывали около 57 тысяч человек, общая численность двух кавалерийских дивизий МНРА доходила до 5 тысяч. Советские войска располагали артиллерией в 542 орудия и миномёта, бронетехникой из 498 танков и 385 бронемашин и авиационной группировкой числом в 581 самолёт.
Воины 6-й кавалерийской дивизии Монгольской Народно-Революционной Армии ведут наблюдение.
Советское командование разработало план операции, заключавшийся в окружении основных сил японцев и маньчжур фланговыми сходящимися ударами с последующим разгромом окружённого неприятеля без пересечения государственной границы. Для осуществления этого замысла войска 1-й армейской группы подразделялись на три группировки: Северную, Центральную и Южную. Центральной группе ставилась задача сковать японо-маньчжурскую группировку, лишить японское командование возможности через маневрирование и рокировки перегруппировать силы; Северная и Южная группы наносили фланговые сходящиеся удары, причём основным считался удар Южной группы, бившей по левому крылу неприятеля. Советское командование оставило также и резерв из 9-й мотоброневой бригады, танкового батальона, 2 стрелково-пулемётных батальонов и 212-й авиадесантной бригады майора Ивана Ивановича Затевахина. Монгольские войска объединялись под общим командованием Маршала Монгольской Народной Республики Хорлогийна Чойбалсана.
Хорлогийн Чойбалсан и Георгий Константинович Жуков.
Пока наземные советско-монгольские и японо-маньчжурские группировки готовились к масштабным наступлениям, лётчики ВВС РККА и вооружённых сил Японской империи боролись за господство в воздухе.
Красноармейцы осматривают обломки сбитого японского бомбардировщика.
2 августа 23 И-16, прикрываемых 19 новыми истребителями-бипланами И-153 "Чайка", нанесли штурмовой удар по одному из японских аэродромов; итогом стало сожжение 6 японских самолётов и повреждение ещё нескольких, а самое главное - смерть командира 15-го сэнтая полковника Абэ Кацуми. Краснозвёздные самолёты вернулись без потерь.
3 августа погиб командир эскадрильи 56-го истребительного авиаполка капитан Виктор Павлович Кустов, ценой своей жизни протаранивший японский бомбардировщик. За свой подвиг капитан Кустов посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. 5 августа командир подбитого зенитным огнём бомбардировщика СБ батальонный комиссар Михаил Анисимович Ююкин совершил огненный таран, направив самолёт на скопление японских войск, за что посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза; ещё один советский самолёт, истребитель И-16, был сбит в воздушном бою.
Виктор Павлович Кустов Михаил Анисимович Ююкин
Красные лётчики отплатили японцам, в тот же день сразив двух асов императорских ВВС: Кобаяси Таро, имевшего в активе 10 побед, и Мотодзиму Минэёси, чей счёт составлял 26 побед. И это событие уже явственно свидетельствовало об измотанности японских авиаторов на Халхин-Голе, вынужденных более двух месяцев воевать против численно превосходящих сил Красной Армии.
12 августа в масштабном бою сошлись 137 советских и около 60 японских истребителей; ВВС РККА потеряли 2 самолёта, о японских потерях в машинах сведений нет, но известно, что в этот день погиб ещё один японский лётчик высокого класса - Окуда Дзиро с 14 победами на счету. 13 августа наступил период нелётной погоды. 19 августа условия снова стали допустимыми для полётов, чем незамедлительно воспользовались лётчики 22-го истребительного авиаполка, спалившие на аэродромах в ходе штурмовок два японских самолёта, но в тот же день из боевого вылета не вернулся один из бомбардировщиков СБ.
Приготовления к наступлению затребовали огромных усилий. Для проведения операции были накоплены двухнедельные запасы провианта, ГСМ и боеприпасов; подвоза всего этого осуществляли более 4 тысяч грузовых автомашин. При этом войска тщательно соблюдали меры по соблюдению скрытности - Жуков вообще отличался гипертрофированным вниманием к этой стороне подготовки операций. Все перемещения войск производились исключительно ночью, бдительность противника притуплялась непрерывной имитацией при помощи репродукторов шума автомашин, артиллерийских тягачей и танков.
Миномётчики РККА на позиции.
20 августа за четверть часа до 6 утра 150 краснозвёздных бомбардировщиков обрушили на японские позиции град бомб с высоты в 2,5-3 километра. Одновременно 46 И-16, действуя несколькими группами, задавили японские зенитные орудия. В небо при этом не поднялся ни один японский истребитель, чем советские лётчики активно пользовались: проведя штурмовку одного из аэродромов, они уничтожили 6 и повредили 9 японских самолётов. В 6 часов 15 минут утра орудия советско-монгольских войск открыли шквальный огонь по неприятельским рубежам. После артобстрелов ещё 52 СБ под прикрытием 162 истребителей провели бомбардировку японских войск в долине реки Хайластын-Гол.
Затем японские лётчики всё-таки ответили. Около 50 бомбардировщиков в сопровождении 80 истребителей вылетели для удара по советским аэродромам, но посты ВНОС отработали хорошо, и в окрестностях Тамцак-Булака их встретили 204 советских истребителя. В состоявшемся бою японцы смогли сбить 6 советских истребителей, и японские бомбардировщики даже прорвались к аэродрому, но лётчики Красной Армии не позволили произвести прицельное бомбометание, и только одна бомба смогла уничтожить стоящий на лётном поле СБ. Всего же за этот день потери ВВС РККА составили 7 истребителей и 4 СБ, японские - 6 истребителей.
Советские воины готовы к наступлению.
Наземные силы РККА и МНРА перешли в наступление в 9 часов утра 20 августа. Утренний туман на ряде участков позволил красноармейцам и цирикам скрытно подобраться к первой линии неприятельских позиций на расстояние, позволявшее сходу броситься в атаку. Удары советской артиллерии и авиации оказались настолько сильны, что за первые полтора часа японцы и маньчжуры не совершили ни единого ответного артиллерийского выстрела. Определить направление главного удара японцы также не смогли. Следует отметить успехи 8-й кавалерийской дивизии МНРА, действовавшей в Южной группе - её воины, отбрасывая встреченные на своём пути баргутские подразделения, дошли до самой государственной границы. Войска Северной группы между тем к концу дня завязали бои за высоту Фуи, превращённую японцами в мощный опорный пункт.
Группа красноармейцев в боях на Халхин-Голе.
В следующие два дня сопротивление японцев решительно возросло. Командир пулемётной роты 57-й Уральской стрелковой дивизии Василий Иванович Давиденко вспоминал: "Вообще, надо честно признать: фанатизм и самоотверженность японского солдата поражали. В моей роте был такой случай. Красноармеец Татарников, обнаружив в окопе раненого японца, решил взять его в плен. Приставил штык к груди и приказал сдаваться. Но самурай, ухватившись за штык обеими руками, вогнал его себе в живот. Татарников потом оправдывался: мол, «кто ж знал, что этот ненормальный так поступит»" . Сам Жуков так характеризовал японских солдат: "Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя. Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед харакири" ; при этом комкор указывал на следующие недостатки в Японской Императорской Армии: "Офицерский же состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, мало инициативен и склонен действовать по шаблону" .
Уже после Великой Отечественной Войны Жуков рассказывал Симонову об исступлённом упорстве японских солдат, приводя примеры: "Японцы дрались исключительно упорно, в основном пехота. Помню, как я допрашивал японцев, сидевших в районе речки Хайластын-Гол. Их взяли там в плен, в камышах. Так они все были до того изъедены комарами, что на них буквально живого места не было. Я спрашиваю их: «Как же вы допустили, чтобы вас комары так изъели?» Они отвечают: «Нам приказали сидеть в дозоре и не шевелиться. Мы не шевелились». Действительно, их посадили в засаду, а потом забыли о них. Положение изменилось, и их батальон оттеснили, а они все еще сидели уже вторые сутки и не шевелились, пока мы их не захватили. Их до полусмерти изъели комары, но они продолжали выполнять приказ".
Примечательным событием 22 августа стала победа советских авиаторов над ещё одним японским асом, Мотомурой Кодзи, число побед которого равнялось 14. Краснозвёздные самолёты прочно удерживали инициативу в воздухе.
Красноармейцы и броневик.
Свирепое сопротивление неприятеля заставило Жукова вводить в бой резервы - в помощь Северной группе двинулись 9-я мотоброневая и 212-я авиадесантная бригады. Воины последней, вступив в бой за высоту Фуи, где врагу помогали не только запредельная ярость, но и мощнейшие укрепления и сама местность, смогли решительной атакой занять этот опорный пункт.
В своём боевом крещении, состоявшемся на высоте Фуи, десантники продемонстрировали отличную боевую подготовку. 9-я мотоброневая бригада при поддержке двух рот пограничников и стрелково-пулемётного батальона 11-й легкотанковой бригады достигла высоты Номон-Хан-Бурд-Обо, к исходу 23 августа отрезав японцам пути отхода на восток. Тогда же советско-монгольские войска Южной группы взломали оборонительные рубежи японцев в своей полосе наступления на всю глубину. 24 августа 8-я мотоброневая бригада Южной группы соединилась с частями 9-й мотоброневой бригады. Наконец, кольцо окружения окончательно замкнулось. Разумеется, считать на этом сражение законченным было бы преждевременным, особенно учитывая японский фанатизм.
Красноармейцы на высоте.
А 25 августа в воздухе красные лётчики оборвали жизнь ещё двух асов императорских ВВС: Судзуки Эисаку с 11 победами и Ядзиму Ёсихику с 16 побеждёнными противниками на счету.
Командование 6-й войсковой группы пыталось ударами извне пробить созданное воинами РККА и МНРА стальное кольцо, однако эти попытки привели только к лишним потерям в японских частях. Одновременно с этим внутри кольца шли невиданные по накалу бои с окружёнными японскими войсками, главные очаги сопротивления которых образовались в районах сопки "Песчаной", высот Ремизова и "Зелёной". В последних боях по добиванию японцев красноармейцам и цирикам пришлось столкнуться с особым ожесточением противника, не проявлявшего тени жалости к себе. Согласно воспоминаниям командира разведвзвода Николая Григорьевича Богданова, "Даже убедившись, что вырваться из окружения им не удастся, самураи всё равно не сложили оружия и полегли в рукопашной до последнего человека. Все склоны были усеяны их трупами" . Наконец, в самом конце августа последний очаг сопротивления неприятеля на сопке Ремизова был уничтожен. После этого японцы предприняли ещё ряд атак на земле, но все они не дали никакого результата.
Красноармейцы осматривают японское орудие.
Но если на земле бои практически сошли на нет, то советским лётчикам в сентябре ещё пришлось немало поработать. Ещё 27 августа был сбит и через два дня умер от ран отлично проявивший себя советский лётчик-истребитель старший лейтенант Виктор Георгиевич Рахов, сбивший до 14 самолётов неприятеля. Конфликт на Халхин-Голе стал первым и последним сражением для 25-летнего лётчика, умершего, так и не узнав, что в Кремле подписан указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Но и японским ВВС 27 августа ничего хорошего не принесло - погиб самый результативный на тот момент японский ас Синохара Хиромити, на счету у которого числилось целых 58 побед.
Виктор Георгиевич Рахов.
Хиромити не стал последним японским асом, чей жизненный путь оборвался над берегами Халхин-Гола. В эти последние дни войны советские лётчики достигали блестящих результатов. 1 сентября произошёл бой между 188 советскими и примерно 120 японскими истребителями, завершившийся сбитием 3 советских и 5 японских истребителей; ещё один советский самолёт сел на вынужденную посадку близ Тамцак-Булака. В этом бою ВВС РККА вырвали из вражеских рядов ещё двух асов: Кодаму Такаёри с 11 победами и Судо Токую с 10.
15 сентября 1939 года между СССР и МНР с одной стороны и Японией с другой было подписано соглашение, предписывавшее прекращение военных действий с 13.00 16 сентября. И в тот же день состоялся последний, самый крупный воздушный бой этого военного конфликта. Около 120 японских самолётов атаковали аэроузел Тамцак-Булак, где навстречу им поднялось 207 самолётов с красными звёздами. В бою было сбито 6 советских и 9 японских истребителей, а также 1 японский бомбардировщик, а среди 8 погибших японских пилотов были ещё два аса: Симада Кэндзи с 27 победами и Ёсияма Бундзи, чей актив насчитывал 20 побед. Они стали последним пополнением на кладбище асов микадо, устроенном советскими воинами на пограничной монгольской земле. В целом же в сентябрьских боях авиация Квантунской группы войск потеряла 24 самолёта, тогда как безвозвратные потери ВВС РККА составили 16 самолётов.
Победители фотографируются на обломках японского самолёта.
Данные статистического исследования "Россия и СССР в войнах XX века. Книга потерь" свидетельствуют: за время конфликта на реке Халхин-Гол вооружённые силы Советского Союза потеряли 6472 человека погибшими на поле боя и умершими на этапах санитарной эвакуации, 1152 умершими от ран в госпиталях, 8 умершими от болезней, 2028 пропавшими без вести и 43 погибшими в катастрофах или в результате иных происшествий, итого 9703 человека; санитарные потери исчисляются в 15251 человека ранеными и 2225 человек заболевшими (относительно последних данные неполны).
Учитывая масштаб сражения и практически неизбежную для статистики, в том числе статистики военных потерь погрешность, число безвозвратных потерь следует округлить до 10 тысяч человек, а число раненых до 15,5 тысяч. Поскольку количество попавших в плен не превышало 2-3 сотен человек, можно считать практически всех воинов, отнесённых к безвозвратным потерям на Халхин-Голе, погибшими. Следует отметить, что точно неизвестно, всех ли военнопленных красноармейцев японцы вернули советской стороне - есть даже свидетельства, что кого-то из пленённых советских воинов использовали в опытах отряда 731. Монгольские потери с учётом жертв среди пограничников, по имеющимся данным, не превышают тысячи человек, из которых не более трёх сотен потеряны безвозвратно. Впрочем, даже если эти данные неполны, вряд ли монгольские потери превышают 1,5 тысяч человек, из которых самое большее 0,5 тысяч погибли и пропали без вести. Советские потери в основных видах боевой техники достигли следующих величин: 249 самолётов, из которых 42 по небоевым причинам, 253 танка и броневика.
Красноармейцы осматривают подбитый японский танк.
В свою очередь, относительно японских потерь имеются следующие данные: 8629 убитых, 1201 пропавший без вести, 9087 раненых и 2350 больных. Таким образом, суммарно японские безвозвратные потери согласно этим данным составляют 9830 человек. Впрочем, следует учесть окружение значительной части японских войск в итоговой фазе боёв, которое почти вне всякого сомнения, негативно повлияло на полноту отчётности. Кроме того, на памятнике в честь погибших в ходе "Номонханского инцидента", открытом японцами в Хайларе в 1942 году, была высечена 10301 фамилия погибших на Халхин-Голе солдат и офицеров Японской Императорской Армии. Учитывая, что за время боёв советско-монгольские войска взяли в плен 226 военнослужащих противника, из них 155 японцев, которые все или практически все служили именно в Японской Императорской Армии, безвозвратные потери японских войск в таком случае почти достигают 10,5 тысяч человек.
Принимая в расчёт погрешность, следует округлить данное число до 11 тысяч. Как и в случае с Красной Армией, почти все эти люди погибли. Таким образом, с учётом 9 тысяч раненых и за вычетом заболевших общие японские людские потери в конфликте на Халхин-Голе составляют порядка 20 тысяч человек. В авиации японцы потеряли 162 самолёта, включая 74 списанных в силу разных причин, включая боевые повреждения.
Что до Императорской Армии Маньчжоу-Го, то по некоторым данным её потери не превышают 3 тысяч человек, но точной уверенности в этом нет - нельзя даже точно сказать, правомочно ли все эти 3 тысячи отнесены именно к потерям, ведь многие из учтённых в качестве убитых или пропавших без вести вполне могли на самом деле просто-напросто дезертировать.
Итак, основные участники боёв на Халхин-Голе: СССР и Япония - понесли общие потери за вычетом заболевших в 25,5 и 20 тысяч соответственно. При этом следует отметить очень высокую долю безвозвратных потерь у японцев, очевидно, вызванную окружением с последующим перемалыванием значительной части 6-й войсковой группы. Именно это окружение позволило практически сравнять итоговые потери сторон, тогда как в целом в ходе боёв японцы несли меньший урон, что объясняется лучшей подговкой японских солдат, служивших полноценную 2-3-годичную срочную службу, по сравнению с тогдашними бойцами РККА, большая часть которых военную службу проходила в виде кратковременных учебных сборов. На руку японцам играл и полученный ими в Китае весьма обширный боевой опыт.
Японское оружие, захваченное Красной Армией
Так или иначе, но итог боёв у Халхин-Гола оказался совершенно провальным для руководства Японской Императорской Армии. Устраивая "Номонханский инцидент", генералы тэнно рассчитывали на не слишком сложную, эффектную победу в скоротечном локальном конфликте без угрозы полномасштабной войны с СССР. На деле же японские войска потерпели локальное, но от того не менее болезненное поражение. Попытки списать его на техническое превосходство Красной Армии только усугубляли ситуацию - в ответ на генералов Ямато тут же сыпались упрёки в том, что они бросили людей чуть ли не с голыми руками сражаться против бронированных советских армад. В силу этого в японской элите абсолютно закономерно окрепли позиции тех, кто призывал попытать счастья в южных морях. И в конечном итоге в 1941 году победу одержат именно "южане".
Бывшая японская артиллерия
Впрочем, у пока ещё только начинавшегося разворота островной империи на юг существовала и ещё одна причина. 23 августа в Москве состоялось подписание договора о ненападении между Советским Союзом и Германией. В Японии, входившей в Антикоминтерновский пакт, многие сочли предательством заключение германцами некоего договора с русскими в тот самый момент, когда вокруг японских войск на монгольской границе вот-вот должны были замкнуть кольцо бронированные клинья Красной Армии. 4 сентября 1939 года японское правительство заявило, что ни в какой форме не намерено вмешиваться в конфликт в Европе, а 13 апреля 1941 года народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов и министр иностранных дел Японии Мацуока Ёсукэ подписали советско-японский договор о нейтралитете. СССР получил пусть и зыбкую, но всё же гарантию невмешательства Японии в грядущую войну между Советским Союзом и Германией.
«С любовью гляжу я на свой „И-16“. Спасибо тебе, дорогой мой “ишачок„! Ты оказался куда лучше японского истребителя „И-97”. И по скорости и по крепости. Ты не раз спасал меня, принимал на себя вражеские пули. Спасибо и твоему творцу Николаю Николаевичу Поликарпову!»
Ворожейкин А. В., лётчик 22-го ИАП
1 марта 1932 года на территории Маньчжурии появилось «независимое» государство Маньчжоу-Го, созданное японцами как один из плацдармов для будущего вторжения в Советское Приморье и Восточную Сибирь. После неудачного для Квантунской армии конфликта на озере Хасан именно отсюда было решено нанести очередной удар.
Формальной причиной начала конфликта стали претензии Маньчжоу-Го к Монгольской Народной республике. Руководители первой страны (на самом деле - стоящие за ними японцы) весной 1939 года стали требовать пересмотра государственной границы между государствами вдоль реки Халхин-Гол. Японские военные начали прокладывать железнодорожную магистраль, направленную к границе СССР. В силу характера местности дорога могла проходить только в районе, близком к монгольской границе. Таким образом, в случае войны с Советским Союзом она могла быть легко блокирована артиллерийским огнем с монгольской стороны, что, естественно, было неприемлемо для Квантунской армии. Перенос границы вплотную к реке Халхин-Гол, то есть на несколько десятков километров в глубь монгольской территории, решил бы проблемы японцев.
Монголия отказалась удовлетворять требования Маньчжоу-Го. Советский Союз, еще 12 марта 1936 года заключивший с МНР Протокол о взаимопомощи, заявил, что будет «защищать границы Монголии, как свои собственные». Ни одна из сторон не собиралась идти на компромиссы.
Первые выстрелы прозвучали 11 мая 1939 года. К 14 мая японо-маньчжурские войска оккупировали всю «спорную» территорию до Халхин-Гола, японское правительство никак не отреагировало на действия Квантунской армии и не ответило на посланную Советским Союзом ноту. Война началась.
Состав сил
На момент начала конфликта в Монголии, согласно Протоколу, дислоцировался советский 57-й особый корпус, состоявший из 30 тыс. военнослужащих, 265 танков, 280 бронемашин и 107 боевых самолетов. Истребительные силы были представлены 70-м ИАП, имевшим на май 1939-го 14 И-15бис и 24 И-16. Все «ишаки», далеко не первой свежести, относились к уже устаревшему типу 5 и не имели бронеспинок. Степень боеготовности истребителей была низкой: к 20 мая подняться в воздух могли только 13 И-16 и 9 И-15бис. Личный состав полка состоял из неопытных летчиков, владевших в основном только техникой пилотирования; ни групповому бою, ни стрельбе они обучены не были. Дисциплина серьезно хромала, из-за плохих условий жизни многие летчики-истребители писали письма с просьбой отправить их в Союз. Японские же истребительные силы, насчитывавшие 20 машин Nakajima Ki.27 (две эскадрильи), были оснащены опытными летчиками, многие японцы имели опыт боев в Китае. Такое соотношение сил не замедлило сказаться на результатах первых боев.
Воздушные бои
Первой потерей ВВС РККА стал связной Р-5Ш, сбитый японскими истребителями 21 мая. А на следующий день произошел первый воздушный бой между истребителями: 3 И-16 и 2 И-15бис встретились с пятеркой Ки-27. Один «ишак», оторвавшийся от группы и бросившийся в атаку, был моментально сбит (летчик И. Т. Лысенко погиб), остальные в бой не вступали.
В это время Советский Союз стал подтягивать силы в район конфликта. 23 мая 1939 г. в Монголию прибыл 22-й ИАП, в котором помимо тридцати пяти И-15бис (один из них во время перелёта пропал без вести) числилось 28 И-16 тип 10, причем самолеты были в неплохом техническом состоянии. Однако уровень подготовки пилотов этого полка также оставлял желать лучшего, что не позволило, как это выяснилось позднее, переломить ситуацию в воздухе в свою пользу. К тому же японцы, в свою очередь, перебросили в Маньчжурию еще 20 Ки-27 (две эскадрильи 11-го сентая).
27 мая состоялся весьма неудачный «дебют» И-16 22-го ИАП. У озера Буин-Нур состоялся бой шестёрки «ишаков» с девяткой Ki.27. Один советский лётчик погиб, два были ранены; два И-16 сбиты, три серьезно повреждены. Японцы потерь не имели.
Халхин-Гол, начало боевых действий 22-го ИАП
«Признаться, война на Халхин-Голе началась для нас неудачно. Мы, по существу, были к ней не готовы. Первый бой, состоявшийся 28 мая (более вероятно, 27 мая - прим. авт.) , наша эскадрилья проиграла вчистую - мы еще не умели вести атаку, да и материальная часть оказалась неисправной…»
Если даже И-16, близкие по своим характеристикам к японскому истребителю, несли огромные потери, то можно резонно предположить, что лётчикам на И-15бис подниматься в воздух вообще не было смысла. Собственно, так почти и было. Наши лётчики, привыкшие к исключительной манёвренности своих бипланов, во время боев с японцами с удивлением обнаружили, что больше не имеют преимущества и в этой характеристике (манёвренность Ki.27 была ничуть не хуже). Так, 28 мая было целиком уничтожено в бою звено И-15бис 70-го ИАП, все лётчики погибли. В этот же день в бою девятки бипланов из 22-го ИАП с 18-ю Ки-27 в воздухе было потеряно шесть наших самолетов, еще один расстрелян на земле после вынужденной посадки, пять летчиков погибли, один был ранен. Японцы в который раз ушли без потерь.
Когда советскому руководству стало ясно, что имеющимися силами господство в воздухе захватить не удастся, в район боёв начали прибывать новые самолеты и опытные летчики. 29 мая 1939 г. в Монголию на трёх транспортных «Дугласах» прибыла группа из сорока восьми человек - наиболее опытные летчики и техники, многие из которых успели побывать в Испании и Китае. Японцы тоже усилили свою группировку, но так и не смогли добиться численного преимущества.
ПРЕДЫСТОРИЯ КОНФЛИКТА
С начала 1939 г. в районе границы между Монгольской Народной Республикой (на территории которой в соответствии с советско-монгольским протоколом 1936 г. находились советские войска) и Манчжоу-Го, фактически управлявшейся Японией, произошло несколько инцидентов между монголами и японо-маньчжурами.
Последняя стычка произошла в мае. Обе стороны стали подтягивать силы в спорный район. Монголия - за которой стоял Советский Союз - объявила о прохождении границы близ маленького поселка Номон-Хан-Бурд-Обо, а Манчжоу-Го - за спиной которой стояла Япония - провела границу по реке Халхин-Гол (именно поэтому в западной историографии последующая локальная война получила название "Инцидент у Номонхана", а в советской и российской - "Война на Халхин-Голе"). Формальная причина объяснялась наличием множества содержавших разночтения карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также характером пустынной и малолюдной местности с неопределенными пограничными указателями, отстоявшими друг от друга на многие километры. Примечательно, что в начале конфликта стороны рассматривали его как обычный инцидент. Они обменялись несколькими взаимными протестами (первый из них был адресован правительству МНР). В Москве вообще узнали о случившемся лишь спустя несколько дней после его начала. Но вряд ли будет правильным расценивать конфронтацию случайным стечением обстоятельств. Она назревала не только потому, что частые и мелкие пограничные инциденты накапливались и создавали благоприятную почву для противостояния.
Конфликт на Халхин-Голе, помимо военно-силового, имел явное политико-дипломатическое измерение. И Советскому Союзу, и Японии было важно продемонстрировать свою боеспособность перед потенциальными союзниками, поскольку в Европе и в США существовали довольно серьезные сомнения в способности СССР и Японии выступать в качестве надежных и боеспособных партнеров в предстоящих коалициях, состав и конфигурации которых еще не были прояснены.
Именно в эти месяцы японская дипломатия вела ожесточенный торг об условиях сотрудничества с Германией и Британией. С другой стороны, Япония в то время вела тяжелую захватническую войну в Китае, где несла ощутимые потери в живой силе и технике. В 1939 г., в частности, там использовалось около 900 боевых самолетов, из них около половины - армейской авиации. В Китае были сосредоточены лучшие силы японской императорской армии, и, очевидно, что в таких условиях японцы, при всей своей агрессивности, не были заинтересованы в раздувании параллельной крупной войны, отвлекающей их силы от главной цели.
Летом 1939 г. не менее важные переговоры вела и военная делегация СССР с представителями военных миссий Британии и Франции в Москве. Не надо забывать и о политической ситуации вокруг Советского Союза. Осенью 1938 года СССР даже не был приглашен на конференцию в Мюнхене, где решалась судьба Чехословакии, с которой Москва имела договор о взаимопомощи. Это означало одно - падение авторитета Советского Союза в Европе, где весной 1939 года пала Республиканская Испании - последний союзник Москвы. На Западе небезосновательно полагали, что Красная Армия, ослабленная многочисленными чистками, - небоеспособна. К тому же СССР, активно помогавший Китаю оружием и военными специалистами, косвенно был заинтересован в распылении японских сил.
Таким образом, возникший конфликт, который формально был четырехсторонним - МНР и СССР против Манчжоу-го и Японии, - фактически же был выяснением отношений между СССР и Японией. Конфликт был прекрасной возможностью для любой из сторон не только закрепить за собой спорные территории, но и значительно поднять свой военный и политический престиж на международной арене.
НАЧАЛО ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЫ
Первый самолет - машину типа Р-5, осуществлявшую связь с шестой кавалерийской дивизией - ВВС РККА потеряли в воздушном бою 22 мая. Этот день стал точкой отсчета воздушным схваткам над границей.
СССР обвинил Японию в агрессии против Монголии и заявил, что будет защищать ее границы "как свои собственные". Из Советского Союза в экстренном порядке стали перебрасываться в район Халхин-Гола дополнительные авиационные и бронетанковые части.
Первые столкновения с японской авиацией в мае вызвали тревогу у военно-политического руководства СССР. Разумеется, потеря даже нескольких десятков самолетов не могла подорвать боеспособности советских ВВС на Дальнем Востоке. Негативное впечатление исходило прежде всего из самого факта, что советская авиация начала действовать неэффективно.
Особенно показателен был в этом отношении воздушный бой 1-ой эскадрильи 22 ИАП, которую лично лидировал исполняющий обязанности командира авиабригады майор Т.Ф.Куцевалов, произошедший 27 мая.
При появлении в воздухе японских самолетов самолет Куцевалова не взлетел из-за неисправности двигателя, а во время боя четыре машины вынуждены были выйти из боя и приземлиться по той же причине (возможно, это произошло из-за некачественного топлива при дозаправке на земле перед вылетом). Из четырех оставшихся пилотов - двое были убиты и один ранен.
На следующий день, 28 мая, практически полностью была уничтожена 4-ая эскадрилья 22 ИАП на И-15. Из десяти пилотов - пять были убиты или пропали без вести, включая помощника командира 22 ИАП майора П.А.Мягкова; не менее трех получили ранения, в том числе - комэск капитан А.И.Балашов.
РОЛЬ ПЕРЕБРОСИК В МНР ОПЫТНЫХ АВИАТОРОВ
Начавших прибывать с начала июня в МНР пилоты прошедшие войну в Испании и в Китае прежде всего необходимо рассматривать как инструкторов и организаторов, а не просто как летное пополнение с отличной подготовкой. Следует также отметить, что возможность поднять уровень имевшимся в Монголии летчикам за сравнительно короткий срок стало возможно благодаря хорошему в целом качеству рядовых пилотов, быстро усвоивших уроки ветеранов. В противном случае, подобная учеба успеха просто бы не имела. Подобное обстоятельство позволяет по иному взглянуть на качество массового летного состава ВВС РККА периода начала второй мировой войны, в отличии от имеющей распространение точки зрения, что рядовые пилоты имели крайне низкий уровень подготовки, а авиация в целом была полностью разложена репрессиями.
Прибывшую в МНР группу из 48 пилотов и технических специалистов возглавлял замначальника ВВС РККА Я.В.Смушкевич; кроме него 11 летчиков имели звание Героев Советского Союза. Все они тут же были рассредоточены по разным подразделениям и приступили к боевой учебе.
РОСТ ЧИСЛЕННОСТИ ВВС РККА В МНР В НАЧАЛЕ ВОЙНЫ
К началу войны все японские авиасилы в Манчжурии и в Корее насчитывали 274 самолета. Следовательно, уже к середине июня, даже при условии сосредоточения всех вышеуказанных авиасил против МНР, никакого численного превосходства в авиации у японской стороны быть не могло. Реально же, в июне японские авиасилы в районе Халхин-Гола насчитывали всего 129 самолетов, из них 77 истребителей, 24 двухмоторных бомбардировщика, 28 одномоторных самолетов - легких бомбардировщиков и разведчиков. А самым первым формированием, предназначенным для действий в этом районе стало Временное воздушное соединение, созданное 12 мая и насчитывающее 32 самолета, в том числе 20 истребителей и 12 одномоторных машин.
Таким образом, по состоянию на середину июня, советские авиасилы, переброшенные в район боев, по численности вдвое превосходили находившиеся там японские и равнялись всем японским авиасилам, которые находились в Манчжурии и в Корее вообще. Не случайно с конца мая японцы долгое время не проявляли активности в воздухе, что, в общем-то, и предполагалось советской стороной, которая оценивала первоначально могущий быть использованный в боях японский авиапарк в сто с небольшим машин.
Если майские неудачи можно было отчасти объяснить недочетами в организации боевых действий и отсутствием боевого опыта у пилотов, то воздушный бой, произошедший 22 июня, не оставил никаких сомнений относительно тревожного состояния матчасти советской истребительной авиации и несоответствия ее уровня самолетам противника. Речь идет о массовом использовании ВВС РККА истребителей-бипланов.
Следует отметить, что потери И-15 бис именно в этом бою отнюдь не были обусловлены плохим управлением боем или малым количеством использованных самолетов. Так, четвертая эскадрилья 22 ИАП находилась под командованием опытного пилота Евгения Степанова, прошедшего бои в Испании, где он летал именно на И-15. Сам Степанов, несмотря на свое искусство, с трудом выдержал бой с японцами и приземлился на своей машине с перебитой тягой управления двигателем.
Процент потерь советских истребителей-монопланов и бипланов от примененных в воздушном бою 22 июня 1939 г.
| Тип самолета | И-15 | И-16 |
| Задействовано | 49 | 56 |
| Потеряно | 13 | 1 |
| Процент потерь от примененных | 27 | 2 |
Тенденция развития бипланов уходила своими корнями в опыт войны в Испании. Неплохо показавшие себя в боях начального периода этой войны самолеты типа И-15, произвели определенное впечатление на руководство советских ВВС. Если до этого были колебания, относительно применения машин подобной схемы, то надежность в эксплуатации и простота пилотирования этой машины по сравнению с более сложным монопланом И-16 говорили за то, что она имеет право на существование. И хотя из Китая позже поступали совершенно иные отзывы о биплане И-15 бис, который с самого начала столкнулся со скоростными японскими монопланами, ситуацию исправить было уже сложно - машина была запущена в массовую серию на крупнейшем в стране авиазаводе №1. В 1939 г. самыми массовыми истребителями, выпускаемыми в СССР, стали истребители именно бипланной схемы и среди них преобладали по итогам года именно самолеты типа И-15 бис.
Халкин-Гол, лето 1939 г. Подготовка истребителя И-15 к боевому вылету
Некоторые советские и российские исследователи полагают, что появление на Халхин-Голе истребителей И-153 "Чайка" позволило советским авиачастям в дополнение к И-16 получить воздушное оружие, которое превосходило японские истребители. Эта точка зрения представляется явно преувеличенной.
Одним из доказательств этому служит показательный воздушный бой, проведенный в начале августа между командиром 22 ИАП Г.К.Кравченко и командиром группы И-153 полковником Кузнецовым. При первом сближении уже на третьем вираже И-16 зашел в хвост "Чайке", при втором - это произошло уже через два виража.
Следует отметить, что "Чайки" действовали в особых условиях - они считались новейшим оружием, через границу им перелетать не разрешалось. То же самое можно сказать и про И-15 бис, которые использовались после июньских боев только для атаки наземных целей под сильным истребительным прикрытием. Несмотря на это, по имеющимся данным, всего за время боев было потеряно не менее 40 бипланов И-15 бис и И-153, что, соответственно, составляет не менее четверти от всех потерянных советских истребителей. Разумеется, потери бипланов в боях не были катастрофическими по абсолютным цифрам, но подобная статистика отражала тревожные тенденции с состоянием матчасти советской истребительной авиации в целом. Основным же и наиболее современным советским истребителем в боях был моноплан И-16. Именно наличием этой машины в строю в массовом количестве и можно объяснить значительную долю успеха ВВС РККА на Халхин-Голе.
Количественный фактор в боях на Халхин-Голе
Как уже отмечалось выше, советское командование практически с самого начала войны (вопреки утверждениям некоторых авторов) обладала численным превосходством над японскими силами.
Это объясняется в первую очередь советской военной доктриной, которая предусматривала одновременное ведение боев против двух противников - на Западе и на Востоке, и, соответственно насыщение ВВС РККА необходимым для этого количеством материальной части.
Еще год назад подобная схема показала себя - в августе были приведены в боевую готовность советские ВВС на Дальнем Востоке в связи с событиями на Хасане. В то же самое время в европейской части СССР была развернута группировка в 2000 самолетов, предназначенных для боевого использования в случае оказания помощи Чехословакии во время Мюнхенского кризиса.
В 1939 г. ситуация была аналогичной. Практически сразу же после окончания боев на Халхин-Голе мощная группировка ВВС РККА на Западе была задействована против Польши.
Советский авиапром был также ориентирован на то, чтобы не только оснастить эти автономные группировки (эта задача была фактически решена), но и восполнять их потери в случае боевых действий. С этой задачей он справился блестяще. Никакого дефицита техники ВВС РККА не испытывали.
Опираясь на мощный авиапром, советское командование наряду с качественным совершенствованием матчасти проводило также политику наращивания в районе боев количественного уровня авиасил.
В первой половине августа прибыло новое мощное подкрепление - до 200 самолетов. К середине августа советские авиачасти (включая группу монгольских Р-5) насчитывали не менее 558 боевых самолетов, что более чем вдвое превосходило японские авиасилы. Из этого количества 181 машина были бомбардировщиком СБ, которые явились основной ударной силой авиации при прорыве японской обороны во время наступления 20 августа.
Совершенно иное положение было у японской стороны. Армейская авиация могла задействовать незначительное количество двухмоторных бомбардировщиков (часть из них была импортирована из Италии). Потери истребителей поглощали все текущее производство страны. Незначительный количественный рост японских авиасил в конце конфликта (295 с 9 сентября) был достигнут, в том числе за счет переброски около 60 морально устаревших истребителей-бипланов.
Оценка потерей советской и японской сторон в авиации
10 июля 1940 года газета "Известия" - год спустя после событий - привела данные генштаба Красной Армии о потерях сторон за четыре месяца боев, с 15 мая по 15 сентября 1939 года. Согласно им, Япония потеряла 660 самолетов, СССР - 143.
Почти пятьдесят лет спустя, когда настал 1988 год, капитальный труд советский труд "Воздушная мощь Родины" изложил следующие цифры: Япония - 646, СССР - 207 потерянных самолета (в том числе 160 истребителей) и 211 авиаторов. Как видим, советские оценки потерь выросли в полтора раза. Количество японских потерь, соответственно, было несколько сокращено - с 660 до 646.
По причинам, о которых было сказано выше, советское руководство крайне нуждалось в благоприятной картине боевых действий в воздухе. Советская дипломатия активно рекламировала успехи Красной Армии.
В Кастель Фузано (загородная резиденция итальянского правительства. А.С.) встретился с Чиано (министр иностранных дел Италии. А.С.). В процессе беседы я указал министру, что его заявление на днях мне о приличном поведении итальянской печати в отношении СССР уже не соответствует действительности: в течение последних трех дней газеты систематически печатают фальшивки из Токио, приводя явно смехотворные цифры сбитых советских аэропланов". (Из телеграммы временного поверенного в делах СССР в Италии Л.В. Гельфанда в Наркомат иностранных дел СССР)
Широко опубликовано и принесло ощутимую пользу заявление ТАСС (от 26 июня). Все же очень важно не оставлять японцам инициативы в освещении событий. Так, воздушный бой 26 июня дается сейчас газетами, в основном, по нашему сообщению, поскольку японская лживая версия поступила позже. Интерес к событиям в правительственных кругах значительный... Как и во время хасанских событий, в американских газетах имеются ссылки на "неясность" границы и сомнение по вопросу об ответственности за ее нарушение". (Из телеграммы полномочного представителя СССР в США К.А. Уманского в Наркоминдел СССР).
Из-за месячной задержки с освещением боев, советским полпредам приходилось крутиться как на сковородке, но затем сообщения о "победах" стали поступать из Москвы более-менее регулярно. Какова же была реальная цена этих побед?
В воспоминания Н.Н. Воронова "На службе военной" 1991 года (автор в 1937-1940 гг. был начальником артиллерии РККА, принимал участие во многих локальных войнах 30-40 годов)говорится следующее:
"Сразу же после возвращения меня вызвал нарком обороны по итогам работы на Халхин-Голе. ...Неожиданно последовал вопрос:
- По донесениям, за время боев наши истребители сбили около 450 японских самолетов. Правда это или нет?
Точных данных в моем распоряжении не было. Ворошилов, видимо, понял мое замешательство и заключил:
- Можно быть удовлетворенными, если наша авиация сбила хотя бы половину".
Если принять оценку наркома обороны К.Е. Ворошилова за основу (вряд ли кто-то располагал более точной информацией), получается, что советская сторона оценивала потери противника в 220 самолетов, то есть в три раза меньше первоначально заявленного официального числа.
Японское агентство Домой Цусин, ссылаясь на отдел печати штаба японской армии, подводя итоги трех лет войны - выделяет: "На границе Манчжоу-Го и Внешней Монголии японские самолеты сбили 1340 советских самолетов и 30 самолетов уничтожили на земле". Собственные потери при этом оценивались в 138 самолетов, что примерно в полтора раза ниже оценки Ворошилова.
Но все же следует отметить, что хотя в политических целях неправдоподобные цифры (завышенные в 4-6 раз) широко использовались обеими сторонами, делать вывод о преднамеренном обмане летчиков собственного руководства вряд ли стоит. Дело в том, что оснащенные в основном пулеметами винтовочного калибра истребители обеих сторон могли обеспечивать значительное количество попаданий в машину противника, которое, однако, не достигало цели. Различные резкие маневры и насыщенность поля боя огромным числом машин не всегда позволяли точно оценить исход борьбы.
Реальные же потери японской армейской авиации составили 164 самолета 12 типов (в это число включены потери манчжурской авиакомпании), в том числе 90 - от боевых причин и 74 - от прочих (к сожалению, автор не располагает подробной расшифровкой последнего термина, вероятно это были машины разбитые на взлете или посадке, а, возможно, и списанные из-за боевых повреждений). Основная масса потерянных машин пришлась на истребители - 99 машин, из них Nakajima Ki.27 - 96 машин, в том числе 62 - от боевых причин, а также 3 Kawasaki Ki.10 (все потеряны в бою). Сравнительно небольшое количество потерянных двухмоторных бомбардировщиков (Mitsubishi Ki.21-I и Fiat BR-20) - 7 обеих типов от всех причин, говорит, скорее, об общем незначительном их количестве у японской стороны.
Потери японцев в личном составе были достаточно велики и, как отмечают западные авторы, восполнить их было нечем. Так, погибло 17 офицеров рангом от комэска и выше, главным образом в истребительной авиации. Наивысшее звание имел полковник Абе Кацуми (Abe Katsumi), командир 15 Сентая (эквивалент советского полка), убитый 2 августа. Кроме того были тяжело раненые, а также попавшие в плен японские офицеры армейской авиации (в том числе командир 1 Сентая майор Ф.Харада (F.Harada), сбитый 29 июля).
Роль разведки в воздушной войне на Халхин-Голе
Большую роль в обеспечении советского руководства соответствующей информацией сыграла разведывательная сеть Рихарда Зорге.
Агент группы Зорге Иотоку Мияги добывал сведения о новых видах оружия и военного снаряжения, передаваемых в японские сухопутные силы и ВВС. Мияги также разведал обстановку на японских военных базах в Хайларе, Цицикаре, Харбине, Синцине и подсчитал количество самолетов на базе снабжения в Куньчулине близ Мукдена.
Особо ценная информация была получена Бранко Вукеличем - официальным представителем французского агентства печати. Он оказался в числе журналистов, которые были приглашены японским генштабом посетить район боевых действий для наблюдения за успехами японских войск, где и находился в период с 3 по 15 июля. Из поездки он привез важные данные о японских аэродромах, их оборудовании, о количестве и типах базировавшихся на них самолетов, а также о складах военного снаряжения.
Что касается самого Зорге, то он также был в числе приглашенных японцами в район боевых действий. В разговорах с ним германский военный атташе полковник Матцки проговорился, что, по его сведениям, японскому генштабу запрещено использовать сражение у реки для дальнейшего расширения агрессии против СССР.
Общие выводы по итогам воздушной войны на Халхин-Голе
Регулярные советские ВВС впервые столкнулись в Монголии с современными и имеющими богатый боевой опыт авиасилами противника. Бои велись на ограниченном пространстве, а это сопровождалось большой концентрацией сил сторон. Особенно большую роль играла истребительная авиация. Подобного опыта воздушных боев ВВС РККА не имели более вплоть до начала Великой Отечественной войны. О масштабах воздушных боев свидетельствует замечание командующего советской группировкой в Монголии с июня 1939 года Г.К. Жукова, который в беседе с К.Симоновым сказал, что таких сражений в воздухе, как над Халхин-Голом, он не видел даже во время Великой Отечественной войны.
Бои на Халхин-Голе показали важность качественного уровня матчасти истребителей, на примере того, что даже богатый боевой опыт не может компенсировать превосходства противника в технике.
Налицо была также и необходимость в способности воюющей стороны быстро возобновлять свои потери на протяжении довольно длительного отрезка времени.
Что касается подготовки кадров, то опыт боев показал, что при всей своей важности этот фактор может выгодно дополнить, ни в коем случае не подменить ни первый, ни второй.
В заключении можно отметить, что успех советской авиации на Халхин-Голе, вне всякого сомнения, являлся также важнейшим фактором, влиявшим на внешнеполитическую ситуацию вокруг СССР в плане оценки ее потенциальных возможностей как противниками, так и союзниками.
