Общеизвестна поговорка, что нигде так не врут, как на войне или охоте. Военные часто при оценке потерь противника прибегают к знаменитой суворовской тактике «а чего их, супостатов жалеть, пиши побольше». И бродят в результате из книги в книгу тысячи уничтоженных под Курском «Тигров» и «Пантер» и сотни подбитых разными Руделями и Кариусами советских танков, по морям болтаются «летучими голландцами» десятки «потопленных» кораблей, а в небе тесно от призраков сбитых, но никогда не существовавших самолётов.

Страшная карусель, закрученная нашими и японскими лётчиками над монгольскими степями, тоже породила немало мифов и легенд. Сейчас уже можно более достоверно сравнить потери сторон в этом конфликте. Дело ещё облегчается тем, что на сравнительно небольшом пространстве бои вели точно известные авиаполки Красной Армии и сентаи армии Японии.

Об этой впервые в истории раскрученной в подобных масштабах схватке за господство в воздухе и её оценках в официальных докладах сторон и пойдёт речь в данной статье.

Развернувшиеся на Халхин-Голе воздушные битвы с участием 200-300 самолётов были в мировой истории самыми крупными до начала знаменитой «Битвы за Англию». Да и во Второй Мировой сражения такого масштаба происходили нечасто. Что же представляли собой военно-воздушные силы сторон, сосредоточенные на ТВД к началу конфликта?

Нашу авиацию представляла 100-я смешанная авиабригада. Монгольская народно-революционная армия располагала одним смешанным авиаполком, состоящим из 36 самолётов.

Состояние матчасти 100-й авиабригады оставляло желать лучшего. Все «ишаки» относились к устаревшему “пятому” типу и были вооружены двумя пулемётами. Все машины, за исключением СБ, были сильно изношены, многие - неисправны, а от длительного хранения под открытым небом перкалевая обшивка на них начала гнить (как тогда говорили - «сопрела»). В результате из 38 истребителей 70-го полка к 20 мая мог подняться в воздух только 21.

Не лучше обстояли дела и с личным составом. Боевой и летной подготовкой в полках занималось лишь 40% пилотов. Остальные же либо болели, либо и вовсе отсутствовали. Руководство бригадой оценивалось как «безобразное», а дисциплина в частях как «самая низкая». Летчики были обучены плохо.

Японские военно-воздушные силы в Манчжурии были представлены 2-й авиационной дивизией (2-й Хикосидан) под командованием генерал-лейтенанта Тецудзи Гига. В связи с ростом напряжённости на границе с Монголией генерал Гига 12 мая сформировал временную оперативную авиагруппу Риндзи Хикотай. В отличие от советской сотой бригады, Риндзи Хикотай в основном состоял из хорошо подготовленных лётчиков с 3-5-летним стажем и опытом боёв в Китае. Авиагруппу возглавил командир 24-го сентая (полка) подполковник Козиро Мацумура.

Обидное начало

Первую победу японцы отпраздновали 20 мая, когда звено из трёх Ки-27 под командованием самого Козиро Мацумуры перехватило и сбило разведчик P-Z, летевший в сопровождении двух И-16. По словам японцев, истребители бросили своего «подзащитного» и скрылись. Вот только ни у нас, ни у монгольских лётчиков в этот день ничего не пропадало.

21 мая японские лётчики записали на свой счёт ещё один P-Z. На этот раз и на самом деле был сбит связной Р-5Ш. Лётчик погиб, лётнаб выпрыгнул с парашютом.

Очередная короткая стычка отмечена 22 мая. Наши потеряли один И-16, японцы записали на свой счёт 3.

21 мая на усиление советской авиагруппировки в Монголии была переброшена 23-я авиабригада. Перелёт не обошёлся без жертв. На маршруте разбился один СБ (экипаж погиб) и пропал без вести один И-15бис.

Японцы тоже получили подкрепление, 24 мая в Хайлар прилетели две эскадрильи в составе 20 Ки-27 под командованием полковника Юдзиро Ногучи. С их прибытием на фронте начались «чудеса».

26 мая подчинённые Ногучи заявили, что в районе озера Буир-Нур они встретились с восемнадцатью И-16 и без потерь сбили девять из них. В тот же день лётчики 24-го сентая якобы сбили И-16, И-152 (И-15бис) и P-Z. Самое интересное, что 26 мая ни один советский истребитель не поднимался в воздух. Соответственно и потерь никаких не было.

На 27 мая японская авиация на Халхин-Голе состояла из 52 истребителей, шести разведчиков и шести лёгких бомбардировщиков.

Им противостояли 203 советских самолёта: 99 истребителей (48 И-15бис и 51 И-16), 88 СБ и 16 «лёгких штурмовиков» Р-5.

27 мая в бою у озера Буир-Нур наши потеряли 3 И-16, два пилота погибли, один был ранен. У противника потерь не было.

На следующий день были сбиты 10 И-15бис. Погибло 8 лётчиков. Двоим удалось посадить свои изрешечённые машины на ближайшем аэродроме. По докладам уцелевших, враг снова ушёл без потерь.

По словам японских пилотов, этот бой выглядел для них ещё более триумфально. Вернувшись на базу, они доложили, что сражались против 60 И-152 и И-16, из которых сбили 42! Японцы также заявили, что русскими сбит один Ки-27. Это, кстати, единственный случай за всю войну, когда японцы признавали потерю самолёта, а наши не претендовали ни на одну воздушную победу.

Цифры потерь в майских боях красноречиво свидетельствовали, что «первый тайм» воздушной войны советская авиация проиграла. В «Описании боевых действий...» об этом говорится откровенно и прямо: «В первоначальный период конфликта Воздушные силы 57-го особого корпуса потерпели явное позорное поражение». А в результате «японские бомбардировщики безнаказанно бомбили наши войска ».

Потери советской авиации на Халхин-Голе с 20.05 по 31.05.39 г. (в скобках указано число небоевых потерь): И-16 - всего - 5 (1), И-15бис - 13 (1), СБ - 1 (1), Р-5 - 2 (1), итого - 21 (4)

К боевым потерям отнесены не только самолёты, потерянные от непосредственного воздействия противника, но и разбитые в авариях и катастрофах, произошедших в ходе боевых вылетов.

По японским данным за тот же период времени сами они потеряли один самолёт , а советских было сбито 56.

Необходимо учесть тот факт, что в ежедневных сводках потерь штаб Квантунской армии указывал только сбитые машины. Если же подбитый самолёт, совершивший аварийную посадку, списывался в дальнейшем, как не подлежащий восстановлению, то эти потери есть только в обобщённой таблице, составленной по итогам войны. Сравнивая данные таблицы с ежедневными сводками, можно легко подсчитать, что фактический урон, понесённый японской авиацией, в сводках занижен почти наполовину.

Требовались решительные и срочные меры для исправления создавшейся ситуации.

Уже 28 мая командир 57-го ОК комкор Фекленко писал в боевом донесении на имя начальника Генерального штаба РККА Шапошникова, что японская авиация господствует в воздухе, а наши лётчики не в состоянии прикрыть наземные войска.

Кто в небе хозяин?

Москва отреагировала незамедлительно. Буквально на следующий день с Центрального аэродрома в Монголию вылетели три транспортно-пассажирских «Дугласа» DC-3, в салонах которых собралась буквально вся элита советских ВВС — 48 лучших боевых лётчиков и специалистов, в том числе 11 Героев Советского Союза во главе с заместителем начальника Военно-Воздушных Сил РККА комкором Я. В. Смушкевичем.

Новое руководство проделало большую организационную работу. Была налажена боевая учёба, оборудован целый ряд новых взлётно-посадочных площадок и постов наблюдения вблизи от линии фронта, улучшено снабжение авиачастей, развёрнуты новые передовые пункты управления, налажена связь и со штабами, и с самолётами в воздухе. Этому способствовало временное затишье, установившееся на фронте с начала июня. В район боевых действий перебрасывались новые эскадрильи.

Численность советских ВВС в районе конфликта на 21.06.39 г. - 301 самолёт

Численный состав японской авиации оценивался нашей разведкой в 260 самолётов, из которых 125 составляли истребители. Истинная картина выглядела иначе.

Численность японских ВВС в районе конфликта на 16.06.39 г. - 126 самолётов

О том, что в монгольском небе кое-что изменилось, показали воздушные схватки 22 июня, когда, примерно в 15.00, в воздух поднялось 105 самолётов — 56 И-16 и 49 И-15бис. Сражение было упорным и кровопролитным. В нём было сбито 13 советских и «большое число» японских самолётов.

В результате японцы не выдержали и обратились в бегство. И-16 преследовали врага и расстреляли на посадке ещё две или три машины. Сражение продолжалось в общем счёте почти 2,5 часа.

При подведении его итогов было объявлено, что 105 советских самолётов сражались против «около 120» японских. Наши потеряли четыре истребителя на земле и ещё 13 — в воздухе, сбив «не менее 25» японских. Позже количество сбитых самолётов противника «скорректировали» до 31.

А вот как выглядит японская версия событий. 22 июня все 18 боеспособных Ки-27 из 24-го сентая вылетели навстречу большой группе советских истребителей и в завязавшемся воздушном бою без потерь сбили или расстреляли на земле после вынужденных посадок 22 самолёта. Затем налетела ещё одна волна И-16 и И-152. Японские лётчики снова приняли бой и сбили ещё 25 самолётов, но при этом потеряли пять истребителей и четырёх пилотов. Общие безвозвратные потери японцев в этот день составили семь самолётов.

Этого достаточно, чтобы понять, почему в СССР и в «стране восходящего солнца» воздушный бой 22 июня 1939 года оценивается с диаметрально противоположных позиций. Прежде всего, и те, и другие считали и продолжают считать себя победителями.

Несмотря на горечь потерь, бой 22 июня стал важной вехой в воздушной войне. Впервые японские лётчики «показали спины», не по своей воле покинув поле битвы. И впервые к исходу дня небо над Халхин-Голом осталось за нами.

Итоги сражения 22 июня оказались неожиданными для японского командования. Поэтому уже следующим утром на передовые аэродромы Ганчжур и Саенджо были срочно переброшены ещё 59 истребителей.

24 июня бои за господство в монгольском небе разгорелись с новой силой. Японцы заявили, что в этот день они уничтожили 17 советских самолётов. Собственные потери они оценили в два самолёта и двух погибших пилотов. Интересно, что по докладам наших лётчиков, японских самолётов в тот день было сбито также 17. Наши потери составили 2 И-15бис, погибло 2 пилота. Японский лётчик и бортстрелок нашего СБ были ранены, ещё один японский пилот попал в плен.

Таким образом, если учитывать и многократно завышенные обеими сторонами цифры «побед», и реальные итоги боёв, можно сделать вывод, что 24 июня советским лётчикам впервые удалось сравняться с противником по количеству сбитых.

26 июня нам снова не повезло. Японцам удалось заманить под удар 57 истребителей группу командира 70-го иап майора Забалуева из 27 И-16 и 13 И-15бис. Наши потеряли три И-16 и один И-15бис. 2 лётчика были сбиты над вражеской территорией и погибли. Ещё один самолёт, повреждённый в бою, был разбит при посадке, однако пилот отделался ушибами.

По донесениям советских лётчиков, они сбили 10 японских истребителей, упавших на территории противника. Однако японцы утверждают, что 26 июня они не потеряли ни одного самолёта, сбив при этом 16 русских.

Видя, что справиться с русской авиацией в воздушных боях не удаётся, командование Квантунской армии решило нанести массированный удар по советским аэродромам и уничтожить врага на земле.

На рассвете 27 июня 104 японских самолёта поднялись в воздух и взяли курс на запад. Во главе армады на одном из бомбардировщиков летел сам командир 2-го хикосидана (дивизии) генерал-лейтенант Тецудзи Гига.

Японцы остались вполне довольны результатами этой операции. Официальное заявление штаба Квантунской армии напоминало триумфальный марш: в ходе ударов по аэродромам «Внешней Монголии» сбито 99 советских самолётов и ещё 49 уничтожено на земле! И всё это достигнуто ценой потери лишь четырёх машин. А раз есть столь блестящая победа, то должны быть и победители. Главным из них объявили 26-летнего старшего сержанта Хиромичи Синохару, который 27 июня «сбил» в одном бою 11 советских истребителей. Ещё одним героем дня стал старший сержант Бундзи Ёсияма, якобы сбивший четыре советских самолёта, причём тоже в одном бою.

Наши же недосчитались двадцати самолётов (девяти И-15бис и 11 И-16). Это был их самый крупный однодневный урон за всё время конфликта. Погибло 8 лётчиков, шестеро получили ранения, было ранено 19 человек аэродромного персонала, двое погибли.

Японцы признали потерю двух Ки-27, одного Ки-30 и одного Ки-21.

Подводя итоги июньских боёв, надо отметить, что, несмотря на значительный рост численности и улучшение качественного состава, советским ВВС пока не удалось переломить ход воздушной войны. Однако японские лётчики стали вести себя более осторожно, и сообщений о «безнаказанных бомбардировках» советских войск уже не звучало.

Потери советской авиации на Халхин-Голе с 1.06 по 30.06.39 - И-16 - 17 (2), И-15бис - 31 (2), СБ - 1(1), итого 49 (5)

Японцы за этот период признали потерю 13 самолётов сбитыми и не вернувшимися из боевых вылетов (11 Ки-27, один Ки-21 и один Ки-30). К ним, очевидно, надо прибавить ещё, как минимум, несколько машин, списанных в результате боевых повреждений и не отражённых в ежедневных сводках.

По официальным же данным в июне японцы уничтожили 228 советских самолётов, наши Мюнхаузены оказались скромнее, «сбив» только 65 японских стервятников.

Но как говорит русская пословица «Не плюй в колодец, вылетит - не поймаешь», и японцам неожиданно пришлось заплатить за столь активное «уничтожение» наших самолётов немалую цену. Доклады о «разгроме» советской авиации 27 июня привели к тому, что противник не озаботился подготовкой захвата господства в воздухе перед предстоящим наступлением - чего готовиться, когда из примерно 200 наших самолётов (так они оценивали численность нашей авиации) 148 машин были сбиты в тот день могучими языками доблестных японских пропагандистов.

А это сказалось на ходе всей операции - вместо того, чтобы безнаказанно бить с воздуха советско-монгольские части, японцы сами попали под удары неизвестно откуда свалившихся на их головы бомбардировщиков и истребителей.

Численность советских ВВС в зоне конфликта на 1.07.39 - 280 самолётов.

В первых числах июля советская авиация в Монголии получила первые образцы новой техники. На аэродром Тамсаг-Булак прилетела из Союза эскадрилья новейших истребителей И-153 «Чайка» в составе 15 машин. По скорости и скороподъёмности «Чайка» заметно превосходила своего предшественника И-15бис, и это не могло не сказаться на результатах боёв.

Ещё одной советской новинкой, поступившей на фронт в начале июля, стала эскадрилья из семи истребителей И-16П, вооружённых, помимо двух синхронных пулемётов, двумя крыльевыми 20-миллиметровыми пушками ШВАК.

Численность японской авиации в начале июля оценивалась нашей разведкой в 312 самолётов: 168 истребителей и 144 бомбардировщика. На самом деле, по сравнению с серединой июня, никаких новых авиачастей во 2-м хикосидане не прибавилось, а с учётом потерь количество боеспособных машин у японцев составляло к концу месяца не более 100 -110 штук.

Июльские качели

2 июля штаб Квантунской армии приступил к операции под кодовым названием «Второй период номонханского инцидента». В ходе неё предполагалось форсировать Халхин-Гол и, двигаясь вдоль западного берега реки с севера на юг, захватить переправы, окружив советские войска на восточном берегу.

Японские лётчики совершили в тот день по несколько вылетов на поддержку наземных войск, потеряв от зенитного огня и атак истребителей четыре самолёта.

В 10.45 на Баин-Цаган двинулись танки из 11-й танковой бригады, только что прибывшие на фронт и с ходу вступившие в бой. Началось знаменитое «баин-цаганское побоище», в котором советские танкисты ценою нескольких десятков сожжённых машин взломали наспех созданную японскую оборону. Одновременно с этим 73 СБ из 150-го и 38-го полков с высоты 3 000 м сбросили бомбы на вражеские позиции. В районе целей на них напали японские истребители и сбили один самолёт.

Помимо бомбардировщиков, японцев на Баин-Цагане несколько раз в течение дня атаковали И-15бис. Пулемётным огнём они расстреливали пехоту и разгоняли прислугу артиллерийских орудий. В 16.45 бомбардировщики 150-го сбп совершили повторный налёт. Один самолёт был сбит зенитным огнём, экипаж погиб. На обратном пути ещё одна машина стала жертвой истребителей.

В докладах японских пилотов два СБ, сбитых ими за день, превратились в четыре. Вдобавок японцы заявили, что сбили шесть И-16, однако «ишаки» в тот день потерь не имели.

На следующий день под удары советской артиллерии и авиации попали толпы солдат, скопившихся у переправы. Первый налёт бомбардировщиков состоялся в 11.00, второй — примерно в 15.40.

5 июля бомбардировщики продолжали «работать» по вражеским войскам. Им снова пришлось выдержать тяжёлый бой с истребителями, в котором были сбиты два СБ. Пятеро членов экипажей погибли.

Всего же, по официальным японским данным, во время «Второго этапа номонханского инцидента», то есть с 2-го по 6 июля, истребители одержали 94 воздушные победы. Ещё пять самолётов записали зенитчикам. Реальные советские потери составили 16 машин. Нашим истребителям за те же пять дней засчитали 32 победы, однако, японцы признали гибель только четырёх самолётов: два Ки-15, один Ки-30 и один Ки-21.

В ночь с 7 на 8 июля первые боевые вылеты на Халхин-Голе совершили тяжёлые бомбардировщики ТБ-3. Главной задачей было изматывание противника, хотя иногда случались и удачные попадания, после которых японцы собирали убитых и тушили пожары.

Налёты продолжались до 26 августа каждую ночь, когда позволяла погода. За это время ТБ-3 совершили 160 боевых вылетов, потеряв только один бомбардировщик, разбившийся при посадке. Помимо боевой работы, ТБ-3 активно привлекались к транспортным перевозкам.

10 июля произошло то, что лётчики называют «собачьей свалкой». В воздухе встретились 103 советских истребителя и до 60 Ки-27. Бой продолжался примерно 20 минут, после чего японцы ушли на свою территорию. Наши заявили об уничтожении 11 самолётов противника при потере трёх И-16. Лётчики пропали без вести. Ещё четверо, среди них помощник командира 22-го полка капитан Балашов, были ранены. Несмотря на смертельное ранение в голову, Балашов сумел вернуться на аэродром и совершить посадку. 13 июля он скончался в госпитале, посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Японцы объявили об уничтожении 10 июля 64 (!) советских истребителей и признали потерю одного Ки-27.

Следующий крупный бой состоялся 12 июля. С советской стороны в нём участвовали 39 И-16 из 22-го иап, а также девять И-16 и 15 И-15бис из 70-го полка; с японской, по словам наших пилотов — «до 50» И-97. Советские лётчики заявили 16 воздушных побед, японские — 11. На самом деле наши потеряли один самолёт (лётчик спасся на парашюте), а японцы - три.

С 12 по 21 июля над Халхин-Голом царило затишье, вызванное очередным ухудшением погоды. Обе стороны занимались реорганизацией и наращиванием сил.

Численный состав японской авиации по состоянию на 14.07.39 г: 86 истребителей, 44 ударных самолёта, 23 разведчика, итого - 148 самолётов

Возросшую мощь советских ВВС японцам пришлось испытать в разгоревшемся 21 июля самом крупном с начала конфликта воздушном сражении. С нашей стороны в битве участвовали 157 самолётов — 95 И-16 и 62 И-15бис, с японской — более 40 истребителей (по нашим данным, от 130 до 150 машин).

Наши лётчики заявили об уничтожении 12, а японцы — 39 вражеских самолётов. В действительности было сбито пять И-15бис и четыре Ки-27. Одного из японцев сбил таранным ударом командир 2-й эскадрильи 22-го иап старший лейтенант Витт Скобарихин. На самолёте с повреждённым крылом он благополучно совершил посадку на своём аэродроме.

Герой Советского Союза гвардии полковник Витт Фёдорович Скобарихин (1910 - 1989 гг.)

В бою погибли четверо советских пилотов, ещё трое получили ранения. Трое сбитых японцев сумели воспользоваться парашютами, но один из них (в звании капитана) опустился на советской территории и при попытке захвата в плен застрелился. Остальные двое вернулись в часть.

23 июля состоялись три воздушных боя, согласно советским данным, было сбито восемь японских и четыре советских истребителя.

Японские сводки об этом дне выглядят гораздо более фантастично: пилоты в боях против 150 советских истребителей и 140 бомбардировщиков «сбили» 45 И-16 и три СБ! Ещё семь И-16 и восемь СБ записали на свой счёт японские зенитчики. Потери составили четыре Ки-27.

Таким образом, реальный счёт побед был равным — 4:4, однако противник завысил свои успехи почти в 16 раз!

24 июля тяжёлые потери понесли СБ, они потеряли 7 машин. Все экипажи погибли. Ещё две получили тяжёлые повреждения и разбились при вынужденных посадках уже на своей территории. Наши истребители, пытаясь помешать врагу расправляться с бомбардировщиками, потеряли четыре машины. Трое пилотов погибли, ещё один был ранен.

Наши заявили, что сбили 17 И-97. Однако японцы признали потерю всего двух.

Некоторой компенсацией за гибель экипажей СБ стало то, что истребители 22-го полка в тот же день атаковали группу японских бомбардировщиков Ки-30 и без потерь сбили два из них.

29 июля советские лётчики, наконец, отомстили японцам за потери и неудачи в предыдущих боях. В тот день состоялось боевое крещение И-16П. В 7.15 утра 20 пушечных и пулемётных «ишаков» произвели штурмовку полевого аэродрома. Затем «ишаки» сделали ещё несколько проходов над аэродромом, поливая стоянки самолётов пулемётным огнём.

В результате налётов противник потерял шесть машин, ещё пять были серьёзно повреждены. Советские истребители вернулись без потерь. Лётчики заявили об уничтожении 12 самолётов противника, что было не очень большим преувеличением.

Позже штаб Квантунской армии объявил, что вечером 29 июля над Халхин-Голом состоялся крупный воздушный бой, в котором японские пилоты сражались против 120 советских истребителей и сбили 50 из них, потеряв четырёх человек. На наши аэродромы в тот вечер не вернулись три истребителя — два И-16 (лётчики спаслись на парашютах) и И-15бис, пилот которого погиб.

31 июля советские истребители сбили, по докладам пилотов, четыре машины и не потеряв ни одной. Японские зенитчики сбили один СБ, ещё два бомбардировщика совершили вынужденные посадки на своей территории из-за отказов двигателей. Со стороны противника сведения о потерях в этот день отсутствуют.

Японские боевые потери в июле составили, по уточнённым данным 41 самолёт.

В сравнении с июнем потери советских ВВС выросли почти вдвое, а японских - более чем втрое. И хотя счёт всё ещё оставался не в нашу пользу, соотношение неуклонно менялось.

Потери советских ВВС на Халхин-Голе с 1.07 по 31.07.39 г.: И-16 - 41 (2), И-15бис - 16 (1), И-153 - 2 (1), СБ - 28 (4), ТБ-3 - 1 (1), итого - 88 (9)

Во второй половине июля к началу августа на фронте действовало около 200 самолётов с красными кругами на крыльях.

Тем временем советская разведка продолжала резко завышать численность противника. Если верить её докладам, японцы сосредоточили в районе Халхин-Гола 252 истребителя, 144 одномоторных и 54 двухмоторных бомбардировщика, то есть всего 450 самолётов.

Но даже если бы эти цифры оказались правильными, советско-монгольских самолётов всё равно было больше.

В августе в боях впервые приняла участие монгольская ночная легкобомбардировочная эскадрилья на Р-5. За время своего участия в военных действиях она выполнила 186 боевых вылетов.

Перелом

2 августа 23 И-16 из 70-го иап под прикрытием 19 «Чаек» нанесли штурмовой удар по аэродрому в 18 километрах к северо-западу от Джинджин-Сумэ, зайдя с южного направления, откуда нападавших не ждали.

Снаряды ШВАКов и пули ШКАСов изрешетили ангары, полевую рембазу и стоявшие на «линейке» самолёты. В этот момент шёл на взлёт Ки-36, в кабине которого сидел сам командир сентая полковник Кацуми Абэ. Меткая очередь превратила уже оторвавшийся от земли самолёт в бензиновый факел. Оба члена экипажа погибли. Кацуми Абэ был самым старшим по званию офицером японских императорских ВВС, нашедшим свою смерть на Халхин-Голе.

Всего же, по данным Эйчиро Секигавы, шесть японских самолётов сгорели дотла и «много других» получили повреждения. Наши истребители потерь не имели.

На следующий день комэск 56-го иап В. П. Кустов, согласно советским данным, сбил таранным ударом японский двухмоторный бомбардировщик, но и сам при этом погиб. За этот подвиг ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

Воздушные схватки возобновились 5 августа. В тот день произошли два крупных боя, после которых советская сторона заявила 17 побед, достигнутых ценой потери одного И-16. Японцы в официальной сводке оценили результаты боёв ещё более оптимистично, объявив сбитыми 27 русских истребителей и 10 бомбардировщиков.

На самом деле итоги дня оказались для них нерадостными. Известно, что 5 августа погибли двое японских асов - Таро Кобаяси (10 побед) и Минеёси Мотодзима (26). А это крайне тревожный симптом. Если начинают гибнуть асы, да ещё по нескольку в день, то это означает, что даже у опытных лётчиков силы уже на пределе, они не успевают перед очередным боем восстановиться и допускают те ошибки, которые в нормальном состоянии ни за что бы не сделали.

Самолёт комиссара 150-ого сбп полка Михаила Ююкина был сбит зенитным огнём при бомбардировке вражеских резервов в районе Хапун-Аршана. В ряде советских книг говорится, что Ююкин совершил первый в истории «огненный таран», направив свой горящий бомбардировщик на японский склад боеприпасов.

12 августа 137 И-16 из всех трёх советских полков дрались против примерно 60 японских истребителей. В бою было сбито, по советским данным, 11 Ки-27. Наши потеряли два самолёта и одного лётчика.

О японских потерях в тот день не сообщается, хотя из биографий императорских асов известно, что 12 августа на Халхин-Голе погиб Дзиро Окуда, за которым числилось 14 воздушных побед.

19-го августа небо очистилось, и лётчики 22-го иап ознаменовали это успешной штурмовкой аэродрома. Два Ки-27 были сожжены на стоянках. В тот же день СБ разбомбили железнодорожную станцию Халун-Аршан, через которую шёл основной поток снабжения японских фронтовых частей. Один экипаж на аэродром не вернулся.

20 августа, после долгой и тщательной подготовки советско-монгольские войска начали наступательную операцию по окружению и уничтожению японской группировки на восточном берегу Халхин-Гола.

В 5.45 утра по японским позициям нанесли удар 150 бомбардировщиков. СБ бомбили прицельно, с высот от 2500 до 3000 метров, так как многочисленный и надёжный истребительный эскорт позволял им не опасаться перехвата. А специальные штурмовые группы И-16 общей численностью 46 самолётов подавили огонь зенитной артиллерии. В ходе налёта ни один Ки-27 над полем боя так и не появился.

В 6.15 началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась до 9.00. За 15 минут до её окончания нанесла удар вторая волна бомбардировщиков. 52 СБ в сопровождении 162 истребителей отбомбились по японским укреплениям в долине реки Хайластын-Гол. После налётов весь восточный берег Халхин-Гола покрылся дымом пожаров.

В этот раз японские истребители, «очнувшись», пытались воспрепятствовать авиаудару. Им удалось прорваться к бомбардировщикам и повредить три самолёта. Все экипажи СБ вернулись на свои аэродромы.

В ходе двух массированных налётов 20 августа не было сбито ни одного советского самолёта, однако японские лётчики заявили об успешном перехвате и об уничтожении без потерь со своей стороны 33 русских истребителей и двух бомбардировщиков! Справедливости ради надо сказать, что нашим истребителям в тот день тоже засчитали четыре воздушные победы, которые противником не подтверждаются. Две из них записали на счёт экспериментальной группы И-16, вооружённых реактивными снарядами РС-82.

Хотя, по утверждениям японцев, ни один истребитель или бомбардировщик не был сбит, без потерь всё же не обошлось. Советские лётчики провели очередную успешную штурмовку передового аэродрома и сожгли на стоянках пять истребителей, а также двухмоторный транспортник. Ещё девять Ки-27 получили повреждения.

Пытаясь вернуть утраченное господство в воздухе, командование японских ВВС решило нанести серию массированных ударов по советским аэродромам. Японцы решили повторить свой успех от 27 июня. В операции задействовали 24 Ки-30, 12 Ки-21 и 15 Ки-36. Истребительный эскорт обеспечивали 88 Ки-27.

Противник был заблаговременно обнаружен постами ВНОС, и советские истребители встретили нападавших уже в воздухе. В 15-20 километрах к северу от Тамцаг-Булака разгорелось воздушное сражение, в котором с нашей стороны участвовали 123 И-16, 51 И-153 и 30 И-15бис, а с японской — примерно 50 бомбардировщиков и до 80 Ки-27. По советским данным, в бою было сбито 11 японских истребителей и два бомбардировщика. Наши потери - три И-153 (все пилоты спаслись на парашютах) и три И-16 (все пилоты погибли). Часть бомбардировщиков всё же прорвалась к аэродрому, но только одна из сброшенных ими бомб попала в цель, уничтожив СБ, стоявший на краю лётного поля.

Вторая группа оказалась гораздо меньше первой — всего 20-25 машин. Наши разогнали эскорт и без потерь сбили три бомбардировщика.

В 14.45 58 И-16 и 11 И-153 из 22-го иап, вылетевшие на штурмовку, встретили ещё одну группу японцев, в которой было примерно 15 бомбардировщиков и 25 истребителей. Краснозвёздные машины устремились в атаку и, по докладам пилотов, без потерь сбили три Ки-30 и семь Ки-27.

Последний за этот богатый событиями день воздушный бой состоялся примерно в 17.00. 52 И-16 и восемь «Чаек» из 22-го полка, также летевшие на штурмовку, встретили у самой земли, над берегами Хайластын-Гола около 60 самолётов противника. Наши сбили двоих, потеряв одного.

Под вечер настала пора подводить итоги. Главный из них состоял в том, что попытка японцев перехватить инициативу закончилась полным провалом. При отсутствии реальных успехов их надо хотя бы придумать. И на свет появилась депеша, согласно которой японские лётчики 21 августа уничтожили на земле 18 бомбардировщиков и семь истребителей, а в воздушных боях сбили ещё 58 истребителей и один СБ! Собственные потери японцы оценили в шесть самолётов (один Ки-30, один Ки-36 и четыре Ки-27).

На самом деле дневные потери советских ВВС в ходе боевых вылетов составили семь истребителей и четыре СБ, причём все бомбардировщики были сбиты зенитным огнём.

По размаху воздушных битв и по количеству участвующих в них самолётов день 21 августа являлся рекордным за всю войну. И этот день показал, что, несмотря на мастерство и храбрость японских пилотов, авиация Квантунской армии утратила господство в небе над Халхин-Голом .

22 августа в 8.00 наши истребители перехватили первую группу самолётов противника, сбив, по докладам пилотов, пять Ки-27 и два Ки-30, не дав остальным отбомбиться прицельно.

В 16.45 девятка И-16 и восьмёрка И-153, патрулировавшие в районе Яньху, атаковали 12 двухмоторных бомбардировщиков, шедших к фронту в сопровождении 15-20 И-97. Японцы, не долетев до наших позиций, сбросили бомбы куда попало и повернули обратно, но «ишаки» успели догнать и сбить один бомбардировщик.

По официальной сводке штаба Квантунской армии, японцы сбили девять русских истребителей и три бомбардировщика, а сами недосчитались одного Ки-21, одного Ки-15 и двух Ки-27. На самом же деле все советские машины благополучно вернулись на аэродромы.

У японцев 22 августа погиб очередной «король воздуха» Кодзи Мотомура, на боевом счету которого значилось 14 побед.

На следующий день советские бомбардировщики совершили 54 боевых вылета под прикрытием истребителей. Попыток перехвата со стороны противника не отмечалось. Зенитки сбили один СБ из 150-го сбп. Японцы заявили три ничем не подтверждённые воздушные победы.

25 августа стало для наших истребителей самым победным днём: сбито 48 вражеских самолётов. А звучащая постоянным рефреном фраза «без потерь» говорит о том, насколько радикально изменился характер воздушных боёв и сама обстановка в воздухе по сравнению с началом конфликта.

Японцы заявили 18 мифических воздушных побед, однако сами они понесли вполне реальные и весьма серьёзные потери. 25 августа погибли ещё двое имперских асов Эисаку Судзуки (11 побед) и Ёсихико Ядзима (16). Их судьбу разделил лейтенант Мацудзо Касаи. Капитан Ёкодзима получил тяжёлое ранение и выпрыгнул с парашютом из сбитой машины. Капитану Окуяме повезло больше. Хотя он тоже закончил бой под куполом парашюта, но без ранений, и после двух дней блужданий по пустыне — возвратился в часть.

В тот же день последнюю потерю понесли советские бомбардировщики. Погиб экипаж командира 150-го сбп майора Михаила Бурмистрова. Штурман успел выпрыгнуть с парашютом, майор Бурмистров и стрелок-радист Шарохин погибли.

Между тем, командование Квантунской армии, осознавая катастрофически ухудшающееся положение дел, кидало в топку войны всё, что можно. 26 августа был отдан приказ о переброске на номонханский ТВД 33-го истребительного сентая, вооружённого устаревшими бипланами Ки-10.

27 августа солдаты окружённой японской группировки неоднократно пытались вырваться из кольца, но все их попытки были отбиты. Над полем боя продолжались воздушные схватки, стоившие жизни двум выдающимся лётчикам - японцу Хиромичи Синохаре и русскому Виктору Рахову.

Синохара, прозванный газетчиками «азиатским Рихтхофеном», являлся самым результативным на тот момент японским асом. На его счету значилось 58 воздушных побед, причём все они были одержаны на Халхин-Голе. В своём последнем бою, прежде чем его прошитый очередями Ки-27 вспыхнул и врезался в землю, Синохара якобы сбил три русских истребителя. Интересно, что это как раз и составляло все потери советских ВВС за 27 августа. Однако другие японские лётчики в тот же день записали себе ещё восемь побед.

Старший лейтенант Виктор Рахов за три месяца пребывания на фронте успел сбить, по советским данным, восемь японских самолётов лично и ещё шесть в группе. 27 августа, возвращаясь из боя, он был тяжело ранен в живот пулей из зенитного пулемёта. Истекая кровью, Рахов сумел привести машину на аэродром и совершить посадку. 29 августа лётчик умер в госпитале. Виктор Рахов так и не узнал, что в этот же день в Кремле был подписан указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза.

29 и 30 августа советские войска продолжали давить очаги японской обороны внутри «котла». Враг защищался с отчаянием обречённых. Японская авиация безуспешно пыталась помочь окружённым, но её атаки не приносили успеха. Утром 29-го 70 И-16 и 25 И-153 перехватили группу из девяти бомбардировщиков и 20 истребителей. В результате боя сбито четыре Ки-27 и один Ки-30. Наши потери — один И-16. На следующий день 88 И-16 и 25 «Чаек» из всех советских полков атаковали девятку бомбардировщиков и до 40 истребителей. По докладам пилотов, без потерь сбито 18 Ки-27 и два бомбардировщика.

Финальная точка в сражении была поставлена 31 августа, когда части Красной армии завершили разгром окружённой японской группировки. В последний день августа наши лётчики заявили об уничтожении 21 истребителя и одного бомбардировщика при потере одного И-16.

Для полноты картины можно упомянуть, что 29 августа японцы заявили восемь воздушных побед, 30-го - 24 и 31-го - 14. Итого - 46 «побед» при всего лишь двух реально сбитых советских самолётах.

Численность японской авиагруппировки из-за потерь заметно сократилась. К концу августа она имела в наличии примерно 160 самолётов. Только за последнюю неделю месяца «официально признанные» потери японцев составили 29 машин. А всего за время советского наступления - с 20 по 31 августа противник, по его же собственным данным, лишился, как минимум, 43 самолётов , что составило примерно четверть японских потерь за всю войну.

Подавленное состояние японских пилотов в эти дни отразил в своих воспоминаниях один из императорских асов капитан Ивори Сакаи. «Я совершал по 4-6 вылетов в день и под вечер уставал так, что, заходя на посадку, почти ничего не видел. Вражеские самолёты налетали на нас подобно огромной чёрной туче, и наши потери были очень, очень тяжелы...».

потери советских ВВС на Халхин-Голе с 1.08 по 31.08.39 г.: И-16 - 37 (16), И-16П 2, И-15бис - 5 (1), И-153 - 11 (4), СБ - 22 (2), итого - 77 (23)

Последние схватки

Советские войска, взяв под контроль монголо-маньчжурскую границу, закрепились на ней и не стали продолжать наступление. Но схватки в воздухе всё ещё продолжались.

1 сентября состоялась двадцатиминутная битва между 145 И-16, 43 И-153 из всех трёх советских истребительных полков и приблизительно 120 Ки-27 (количество японцев приведено по докладам советских пилотов и, вероятно, завышено). Наши заявили 20 побед, японцы — 33. На самом деле были сбиты пять Ки-27 и три И-16. Ещё один И-16 не смог дотянуть до аэродрома и совершил вынужденную посадку в степи неподалёку от Тамцаг-Булака. Двое советских пилотов со сбитых машин погибли, а один выпрыгнул с парашютом над вражеской территорией и попал в плен. У японцев погибли двое асов — Такаёри Кодама (11 побед) и Токуя Судо (10).

На следующий день над линией фронта впервые появились бипланы Ки-10. Дебют оказался неудачным. В завязавшемся воздушном бою были сбиты четыре японских истребителя (три Ки-27 и один Ки-10), а с советской стороны — один И-16 (лётчик спасся на парашюте).

4 сентября 15 И-16 и 11 И-153 из 22-го иап вступили в бой с 17-18 Ки-10. Вскоре подоспели ещё 24 «ишака», и японцы обратились в бегство. Наши потеряли один И-16 и одну «Чайку», сбив, по докладам пилотов, девять японских истребителей. В тот же день с японскими бипланами дрались 11 И-16 и семь «Чаек» из 70-го иап. С обеих сторон сбито по одному самолёту.

На следующий день — новый бой в районе Ханьшира против смешанной группы японцев. По докладам советских пилотов, сбито семь И-95 (Ки-10) и один И-97. Два японских биплана упали на монгольской территории. Лётчик одного из них выпрыгнул с парашютом, но схватить его не удалось. Другой Ки-10 «падал в неопределённом положении и не горящий разбился об землю». Наши потери — один И-16.

Японцы признали потерю пяти истребителей в боях 4 и 5 сентября. К исходу этого дня численность японской авиации в зоне боевых действий сократилась до 141 самолёта. Советско-монгольские ВВС, напротив, пополнились ещё одной эскадрильей, переброшенной из Союза. Общее число советских самолётов в восточной Монголии превышало 550 машин.

Тем временем начались переговоры о перемирии. 15 сентября было подписано соглашение между СССР, МНР и Японией, согласно которому боевые действия в районе реки Халхин-Гол прекращались с 13.00 16 сентября.

Но за два дня до этого японцы, воспользовавшись улучшением погоды, решили нанести заключительный «удар возмездия» по советским аэродромам.

14 сентября 10 бомбардировщиков в сопровождении 45 истребителей пытались атаковать передовые советские ВПП. Им навстречу вылетели 75 И-16 и 15 «Чаек». По возвращении из боя японские лётчики заявили девять побед, наши — три. На самом деле с обеих сторон обошлось без потерь.

15 сентября, в последний день вооружённого противостояния японцы повторили налёт гораздо более крупными силами. Около 200 истребителей и бомбардировщиков атаковали аэроузел Тамцаг-Булак. В налёте впервые принимали участие лёгкие бомбардировщики Ки-32.

Воздушные схватки завязались в широком диапазоне высот— от нескольких десятков до 3000 метров. Японские бомбардировщики, которым пришлось отбиваться от истребителей, снова бомбили неточно. Несмотря на доклады их экипажей о пяти уничтоженных на земле советских самолётах, ни одна краснозвёздная машина не получила от бомб серьёзных повреждений.

По итогам дня японским авиаторам засчитали 39 побед, советским — 19. Ещё два самолёта записали на счёт наших зенитчиков. Реально же были сбиты девять японских и шесть советских истребителей (один И-16 и пять «Чаек»), а также один японский бомбардировщик. Погибли восемь японских лётчиков, в том числе два комэска. Ещё трое были ранены.

Список павших на Халхин-Голе имперских асов пополнился двумя фамилиями: капитана Кендзи Симады и старшего сержанта Бундзи Ёсиямы. Симада по официальным японским данным сбил 27 советских самолётов. У Ёсияма значилось 20 воздушных побед.

Всего же в сентябрьских боях авиация Квантунской армии потеряла 24 самолёта, советские ВВС 14.

На следующий день военные действия завершились. Последним событием воздушной войны стал проведённый 27 сентября обмен пленными и телами погибших. Советская сторона выдала пятерых японских лётчиков и 55 останков пилотов, чьи самолёты упали на нашей стороне фронта.

По словам Эйчиро Секигавы, все вернувшиеся из плена японские авиаторы, соблюдая самурайский кодекс чести, совершили ритуальное харакири. Другие успели «исполнить последний долг» ещё раньше. Как писал начальник штаба ВВС 1-й АГ полковник Устинов, — «Из числа японских лётчиков, спустившихся на парашютах и совершивших вынужденные посадки на территории МНР, 9 лётчиков застрелились, 6 лётчиков и один стрелок взяты в плен».

Потери советских ВВС на Халхин-Голе с 1.09 по 16.09.39.: И-16 - 5 (1), И-16П - 2, И-153 - 9 (1), всего - 16 (2)

Крылья Халхин-Гола

К началу боев советская авиагруппировка в Монголии состояла из поликарповских истребителей И-15бис и И-16, многоцелевых бипланов Р-5 в вариантах штурмовика и разведчика, а также скоростных бомбардировщиков Туполева СБ.

И-16 70-го иап относились к ранним сериям (тип 5 и 6). Вооружение состояло из двух пулеметов ШКАС. Самолеты эти были сильно изношены и не сыграли на войне почти никакой роли. Летом все они были списаны.

С прибытием 22-го полка на Халхин-Голе появились более новые И-16 10-го типа с форсированными моторами и повышенной прочностью планера. Их вооружение было усилено двумя ШКАСами, стоявшими над двигателем.

Истребитель-биплан И-15бис (И-152) к весне 1939 года являлся морально устаревшей машиной. При том же двигателе, что и у И-16 тип 10, он намного уступал ему в скорости на всех высотах, имел примерно равную скороподъемность и несколько лучшую горизонтальную маневренность. Вооружение состояло из четырех пулеметов ПВ-1 (облегченный вариант знаменитого «Максима»). «Бисы» проигрывали японским истребителям по всем параметрам, кроме огневой мощи, а низкая скорость не позволяла им даже догонять бомбардировщики.

Главным и до конца лета единственным оппонентом «сталинских соколов» был японский истребитель «Накадзима» Ки-27 (или «Тип 97», союзническое кодовое имя «Нэйт»). Горизонтальная маневренность машины была великолепна. По мнению многих западных специалистов, Ки-27 вообще являлся самым маневренным истребителем-монопланом в мире. И при этом самолет отличался высокой устойчивостью и легкостью пилотирования. К его отрицательным сторонам надо отнести недостаточную жесткость и прочность, некоторые советские летчики видели, как при резком выводе из пике у Ки-27 отлетали крылья, и слишком слабое для конца 30-х годов вооружение, состоявшее всего из двух пулеметов винтовочного калибра.

Воздушные бои на Халхин-Голе показали, что И-16 ранних модификаций и, тем более, И-15бис уступают японскому истребителю по совокупности летных и боевых характеристик. Ки-27 продемонстрировал высокую скорость, лучшую высотность и скороподъемность, а его феноменальную маневренность отмечали не только пилоты «ишаков», но и те, кто летал на «бисах».

И-16 тип 10 превосходил своего оппонента по массе секундного залпа, прочности конструкции, позволявшей реализовать значительные перегрузки, а также по скорости разгона на пикировании. Впрочем, лучшая огневая мощь советских истребителей компенсировалась худшей устойчивостью, мешавшей вести прицельный огонь и вызывавшей большое рассеивание пуль.

У И-153 «Чайки» в сравнении с И-15бис максимальная скорость увеличилась примерно на 40 км/ч на всем диапазоне высот, возросла скороподъемность и потолок. Зато маневренность заметно ухудшилась и по этому показателю «Чайка» уступала Ки-27. Не могла она сравниться с японской машиной также по скорости и скороподъемности. А присущая всем коротким и толстым поликарповским истребителям путевая неустойчивость («рысканье») сводила на нет более чем двойное превосходство в огневой мощи.

В начале августа в Монголию стали поступать И-16 тип 18.

Чуть раньше на Халхин-Голе появились И-16 17-го типа (И-16П). Это были все те же И-16 тип 10, но вместо крыльевых ШКАСов на них стояли 20-миллиметровые автоматические пушки ШВАК.

При сравнении И-16 с Ки-27 обычно отмечают более высокую защищенность советских машин благодаря наличию у них бронеспинок сидений и протекторов на бензобаках. Действительно, начиная с 10-го типа на всех «ишаках» стояли бронеспинки, а на 18-м типе появились и протектированные баки.

Ки-10 - истребитель-биплан, разработанный в 1935 году. Его летные данные были хуже, чем у «Чайки», не говоря уж про И-16. По оценкам советских пилотов, Ки-10 не произвел на них впечатления. Самолет считался явно устаревшим и неинтересным.

Основной ударной силой советских ВВС на Халхин-Голе был туполевский скоростной бомбардировщик СБ. Эти машины хорошо проявили себя в Испании, однако халхингольские бои показали, что их век неизбежно подходит к концу. СБ уже не могли за счет скорости отрываться от истребителей, а довольно слабое оборонительное вооружение являлось неважной защитой в бою. В то же время СБ отличался высокой надежностью и боевой живучестью.

Тяжелый четырехмоторный ТБ-3 также зарекомендовал себя как очень надежная и безотказная машина. Несмотря на то, что самолеты, применявшиеся на Халхин-Голе, были старые, из первых серий, 1932-33 годов выпуска, все они, кроме одного, исправно отлетали кампанию.

Японцы задействовали в конфликте более широкую «гамму» ударных машин — целых три типа одномоторных и два — двухмоторных бомбардировщиков, а также специализированные разведчики. Наиболее широко был представлен «легкий армейский бомбардировщик тип 97», он же «Мицубиси» Ки-30.

Этот относительно новый трехместный цельнометаллический моноплан был принят на вооружение в 1937 году. Он развивал неплохую по тем временам скорость 430 км/ч и был способен пикировать под углом до 60°. Тем не менее, на эти машины приходится наибольшее число потерь среди японских бомбардировщиков, что, скорее всего, обусловлено их интенсивным использованием.

Ки-36 состоял на вооружении с 1938 года и также использовался в качестве легкого фронтового бомбардировщика. Большинство из них уничтожили или вывели из строя советские летчики при штурмовке аэродрома 15-го сентая близ Джинджин-Сумэ 2 августа 1939 года. На заключительном этапе конфликта Ки-36 в частях первой линии уже не числились.

Основным типом двухмоторного бомбардировщика у японцев считался «армейский тяжелый бомбардировщик тип 97 модель 1» он же «Мицубиси» Ки-21. Экипаж 4 человека — двое пилотов, штурман-бомбардир и стрелок. Ки-21 активно применялись на протяжении всего конфликта.

Подведём итоги

Максимальная единовременная концентрация авиасил составляла примерно 580 советских и до 200 японских самолётов, действовавших на относительно небольшом участке, не превышавшем 60-70 километров. Таким образом, на каждый километр фронта приходилось по 10-12 самолётов, что в несколько раз больше аналогичных средних показателей времён Великой Отечественной войны.

Советское командование оценило потери противника на Халхин-Голе в 646 самолётов, из которых 588 (529 истребителей, 42 бомбардировщика и 17 разведчиков) сбито в воздушных боях и ещё 58 (35 истребителей, два бомбардировщика, 15 разведчиков и шесть транспортников) уничтожено при налётах на аэродромы. 14 самолётов записали на счёт зенитчиков.

Японцы заявили об уничтожении 1162 советских самолётов в воздушных боях и 98 на земле.

Таким образом, наши доблестные штабные соколы уничтожили 646 японских самолётов из 400, участвовавших в конфликте, а лихие самурайские пропагандисты - 1260 из примерно 900, которые задействовали наши ВВС за всё время операции. Надо признать, что агитлетуны, вдохновляемые богиней Аматерасу, в своём арифметическом пилотаже в полтора раза превзошли наших, марксистско-ленинских. Ведь чтобы получить цифру потерь, хоть сколько-нибудь похожую на реальную, самурайские результаты надо делить на 6, а советские достаточно разделить на 4. И ведь эти цифры до сих пор гуляют по страницам книг и газет. В статье «Монголия 1939 - искусный дебют Сталина - часть 2» , перевод которой опубликован у нас, автор не забыл о 148 «уничтоженных» 27 июня советских самолётах. Правда, сам признался, что цифра ему кажется несколько завышенной.

Реальные потери советской авиации за весь период конфликта по документам Российского государственного военного архива с 21.05 по 16.09.39 гг. (в скобках - в том числе небоевые потери) - 251 (43), из них И-16 - 105 (22), И-16П - 4, И-15бис - 65 (5), И-153 - 22 (6), СБ - 52 (8), ТБ-3 - 1 (1), Р-5Ш - 2 (1)

Также надо упомянуть 385 истребителей и 51 бомбардировщик, получившие различные боевые повреждения и восстановленные силами аэродромного персонала или полевых авиаремонтных мастерских.

Потери среди личного состава ВВС: погибло 174 человека, ранено 113 человек , из них в воздушных боях 88 человек, от огня зенитной артиллерии 11, при воздушных налётах 6, пропало без вести 65, умерло от ран 4.

Цифры японских потерь взяты из статьи Эйчиро Секигавы «The Undeclared Air War». Эти же данные многократно приводились в других, более поздних западных публикациях о Халхин-Голе.

Потери японской авиации на Халхин-Голе: всего 162 самолёта , из них - сбито истребители Ки-10 - 1, Ки-27 - 62, ещё 34 списаны из-за боевых повреждений, бомбардировщики Ки-30 -11, списано 7, Ки-21 - 3, списано 3, «Фиат» BR.20 - списан 1, Ки-36 - 3, списано 3, разведчики Ки-4 - 1, списано 14, Ки-15 - 7, списано 6, кроме того было списано ещё 6 связных и транспортных самолётов различных типов.

В ходе боёв было повреждено, но восстановлено 220 различных самолётов.

Людские потери японской авиации составили 152 погибших и 66 «серьёзно раненых». Среди них 163 человека из лётного состава: 95 пилотов истребителей, 28 членов экипажей разведчиков и 40 членов экипажей бомбардировщиков. Принятая японским историком методика подсчёта не позволяет определить, сколько же всё-таки лётчиков погибло, а сколько было ранено.

Приводимые им цифры оставляют ряд вопросов. В частности, вызывают большие сомнения столь ничтожные потери (всего один сбитый) среди устаревших истребителей-бипланов Ки-10. Ведь и сами японцы признали 4 и 5 сентября потерю пяти истребителей (правда, без указания типа), причём, известно, что в эти дни бои вели в основном как раз «Ки десятые».

Настораживает и то, что количество убитых и тяжело раненых пилотов истребителей почти точно совпало с числом сбитых и списанных машин этого класса (95 и 97). При этом сами японцы часто пишут о том, что их лётчики нередко выпрыгивали с парашютами из сбитых самолётов и невредимыми возвращались на базу. Кроме того, не менее десяти японских истребителей сгорело на земле при штурмовках аэродромов, когда пилотов просто не было в их кабинах. Подобные «нестыковки» позволяют высказать предположение, что данные о потерях, приведённые в статье Секигавы, не совсем полны.

Наиболее важным для нас является то, что в ходе боёв советская авиация всё же добилась успеха и захватила господство в воздухе. Но произошло это далеко не сразу, а лишь примерно в первой декаде августа.

Ранее превосходством обладали японцы. Причин тому несколько. Надо признать, что уровень лётного мастерства у большинства японских пилотов в начале конфликта был выше, чем у советских лётчиков. Кроме того, японцы обладали высокими морально-волевыми качествами. Это, кстати, признавали и наши авиаторы.

Вот что пишет о неприятельской тактике ветеран испанской войны старший лейтенант Яманов: «Самураи всегда имеют преимущество в высоте, не бросаются в атаку при виде большой группы, а имеют одиночек, которые выскакивают, дают очередь и снова встают в строй. В разбитом строю всегда лезут вверх. Стреляют из любых положений».

Другой ветеран Испании капитан Борис Смирнов, сравнивая прежних и новых противников, отмечает: «Японские лётчики пилотировали значительно техничнее итальянских и вели бой гораздо напористее немецких. Это стало ясно сразу».

«У нас много учат индивидуальному бою отдельных самолётов, но не учат групповым боям. А на Халхин-Голе все бои - большими группами», - писал в своём отчёте лётчик Филиппов.

Необходимые навыки и опыт наши лётчики перенимали у ветеранов из «группы Смушкевича» и приобретали в боях. В условиях численного превосходства наша практика взаимной выручки оказалась более эффективной, чем у японцев, так как если кто-то из наших истребителей попадал в опасное положение, рядом часто оказывался другой, готовый «снять врага с хвоста» своего товарища.

Между тем, японцы по мере «выбивания» опытных кадров (за время летних боёв они потеряли 17 командиров звеньев, многие из которых были асами) и накопления психофизиологической усталости стали всё чаще совершать ошибки, да и напористость их постепенно пошла на убыль. В отчётах наших лётчиков стали встречаться упоминания о том, что противник, даже обладая преимуществом в высоте, избегает вступать в бой.

Можно сказать, что господство в воздухе было достигнуто советскими пилотами благодаря значительному численному перевесу. Однако численное превосходство не является автоматической гарантией победы. Им надо уметь пользоваться, его надо грамотно реализовать.

Немалую роль сыграли вовремя принятые меры по «оборудованию театра военных действий» - строительство полевых аэродромов, организация службы наблюдения и связи, передовых командных пунктов, грамотное техническое обслуживание и создание приемлемых бытовых условий для личного состава. Те самые «скучные» вещи, о которых обычно забывают историки и иногда - военные, а вот это уже приводит к серьёзным потерям. Не надо забывать, что «театр» пришлось строить в полупустынных монгольских степях вдали от железных дорог и крупных центров.

26 лётчикам было присвоено звание Героя Советского Союза, а С. И. Грицевец, Г. П. Кравченко и Я. В. Смушкевич стали первыми дважды Героями Советского Союза.

Ну и по поводу высшей воздушной арифметики. Как показали халхин-гольские бои, обе стороны значительно завышали потери противника. Но если для Красной Армии подобная и неизбежная, как показывает опыт всех предыдущих и последующих войн и всех армий мира, практика не привела к серьёзным ошибкам в планировании операций, то японское командование периодически попадало под влияние своих собственных пропагандистских акций, что приводило к недооценке противника и серьёзным просчётам и потерям.

Всё-таки даже генералам стоит учить не только сложение и умножение, но и другие арифметические действия.

При написании статьи использованы материалы книги Вячеслава Кондратьева

Одной из необъявленных войн, в которых воевал Советский Союз, стали бои на Халхин-Голе (11 мая – 16 сентября 1939 года). Именно на этой войне взошла звезда маршала Жукова, и он стал героем Монгольской Республики. Бои шли на территории Монголии у границы с марионеточным государством Маньчжоу-го (созданном Японской империей) в районе реки Халхин-Гол.

На первом фото танковая атака РККА. Халхин-Гол, август 1939.

Начало конфликта

С января 1939 года на границе Монголии японцы устраивали провокации, обстреливали пограничников Монгольской Народной Республики (МНР), совершали нападения на их наряды.

Ночью 8 мая отряд японцев попытался захватить островок на реке Халкин-Гол, монгольские пограничники отбили атаку. 11-го мая отряд японской кавалерии вклинился вглубь территории МНР на 15 км и атаковал пограничную заставу, после подхода подкреплений монголы оттеснили врага к границе. 14-го японский отряд, поддержанный авиацией, атаковал 7-ю пограничную заставу Монголии, японцы заняли высоту Дунгур-Обо, 15-го к занятой высоте японцы перебросили 2 роты и 8 единиц бронетехники.

Советский Союз был связан с МНР «Протоколом о взаимопомощи», наша армия отреагировала сразу: утром 17-го мая подразделения 57-го особого стрелкового корпуса Н. В. Фекленко были направлены в район конфликта, 22-го советские части отбросили противника к границе. 22-28 мая в районе конфликта стороны сосредотачивали силы: со стороны СССР и МНР было около 1000 человек, японцы сосредоточили более 1600 человек. 28 мая японцы атаковали с целью окружить советско-монгольские силы и отрезать их от переправы на западный берег реки. Наши силы отступили, план окружения был сорван. 29-го наши силы контратаковали и восстановили положение.

Москва заявила, что будет защищать границы Монголии "как свои собственные", началась переброска бронетанковых и авиационных частей. Так, на 1 мая было 84 самолёта, на 23 мая – 147, на 17 июня – 267 самолетов.

Японская пехота переправляется через р. Халхин-Гол.

Воздушная война

В июне боёв на суше не было, но шла ожесточённая битва за превосходство в воздухе. Первый самолет, машину типа Р-5, СССР потерял 22 мая. Первые же столкновения ВВС СССР с японскими вызвали беспокойство в Москве: 27-го мая была разбита 1-я эскадрильи 22 ИАП (истребительный авиационный полк), истребитель майора Т.Ф.Куцевалова не взлетел из-за неисправности двигателя, ещё 4 истребителя вышли из боя и сели по той же причине, из четырех оставшихся пилотов – двое погибли. Один был ранен.

28-го мая была почти полностью уничтожена 4-я эскадрилья 22 ИАП: из 10 лётчиков – 5 погибли или пропали без вести, трое были ранены. В начале июня начали прибывать пилоты, имевшие опыт боёв в Испании и Китае, в качестве инструкторов и организаторов. Можно отметить, что пилоты, не имевшие опыта боёв, довольно быстро переняли их опыт, что говорит об их в целом хорошей подготовке. Группа летчиков и технических специалистов из 48 человек во главе с замначальника ВВС РККА Я.В.Смушкевичем, кроме него ещё 16 пилотов имели звание Герой Советского Союза, они были распределены по частям и приступили к обучению личного состава.

Японский истребитель Ki 27 .

И-153 комэска третьей эскадрильи 56 ИАП майора Черкасова. Реконструкция Владимира Загороднева.

У японских ВВС на начало войны в Манчжурии и в Корее насчитывалось 274 самолета, то есть численного превосходства у них не было. В июне у японцев в районе конфликта было 77 истребителей, 24 двухмоторных бомбардировщика, 28 одномоторных самолетов (разведчиков, легких бомбардировщиков).

Ещё одной причиной, обусловившей крупные потери советских ВВС (всего за время этой войны СССР потерял 207, а Япония - 162-164 самолёта), было массовое использование истребителей-бипланов. Так, уже 22 июня в бою с японцами было потеряно 13 из 49 участвовавших истребителей И-15 (27%) и только один из 13-ти И-16. Командир 4-й эскадрильи 22 ИАП лётчик Евгений Степанов (прошел «школу» Испании) с трудом вышел из боя и посадил И-15 с перебитой тягой управления двигателем. Бипланы хорошо показали себя в Испании и в 1939 году стали самым массовым истребителем СССР, хотя из Китая уже поступала тревожная информация. Там наши лётчики столкнулись со скоростными японскими монопланами.

22-28 июня шли ожесточённые воздушные бои, 27-го утром японским ВВС удалось нанести внезапный удар по советским аэродромам, они потеряли 5 самолетов, мы 19. За эти дни японские ВВС потеряли примерно 90 самолетов, мы 38.

Основным и самым современным монопланом советских ВВС в этих боях был моноплан И-16, во многом именно он позволил переломить ситуацию в пользу ВВС РККА.

Успешным было и стратегическое планирование в отношении авиапрома и ВВС: советская военная доктрина предполагала готовность вести одновременно две войны - на западе и востоке. И для этого была создана материальная база, советская авиационная промышленность не только создала две группировки авиации, но и могла своевременно восполнять потери. Это позволило в 1938 году ВВС поддержать наши войска во время конфликта на Хасане и одновременно на Западном стратегическом направлении держать в готовности 2000 самолётов, готовых поддержать Чехословакию. В 1939 году на Востоке ВВС воевали на Халкин-Голе и одновременно поддержали операцию по присоединению Западной Белоруссии и Западной Украины.

СССР создал на фронте с Японией количественный перевес, в первой половине августа прибыло новое пополнение - около 200 самолетов. К середине августа, вместе с монгольскими Р-5, у советских ВВС было до 558 боевых самолетов, вдвое больше чем у японцев. Из них 181 самолет – это бомбардировщики СБ, которые стали основной ударной силой ВВС при прорыве японской линии фронта во время наступления 20 августа. Япония же из-за слабой промышленной базы и одновременной войны в Китае (которая поглощала большую часть сил ВВС) не смогла увеличить свои силы. Только уже в конце конфликта, в сентябре, смогли перебросить 60 устаревших истребителей-бипланов, доведя свои силы до 295 самолетов. Кроме того, японцы не обладали значительным числом обученных пилотов, их потери были невосполнимы.

В первой половине сентября состоялось 7 воздушных боев, самый крупный 15 сентября 1939 года (за день до перемирия) - 120 японских самолетов против 207 советских.

Воздушные бои на Халкин-Голе уникальны тем, что на небольшом пространстве столкнулись значительные силы сторон. Они показали важность хорошего состояния матчасти, необходимость быстроты пополнения пилотами и техникой.

Халкин-Гол, лето 1939 г. Подготовка истребителя И-15 к боевому вылету.

Халкин-Гол. Красная звезда против Восходящего солнца. И-16 против Nakajima Ki.27.

Куцевалов Тимофей Фёдорович (1904-1975), Герой Советского Союза.

Бои на суше

Жуков был направлен на Халкин-Гол в качестве инспектора, есть мнение, что поспособствовал его отправке Будённый, старый маршал уважал Жукова как жесткого и требовательного командира дивизии. 30 мая Жуков отправил в Москву критическое донесение, в котором сообщил, что комкор «мало организован и недостаточно целеустремлён». В начале июня Н.В. Фекленко отозвали в Москву, а Жуков был назначен на его место, начальником его штаба стал комбриг М. А. Богданов. Это был пример сталинского кадрового принципа: критикуешь - покажи сам, что умеешь, Жуков получил шанс выделиться.

Вскоре новый штаб предложил план: активная оборона на плацдарме за Халхин-Голом и подготовка контрудара по японской группировке. Бог войны дал Жукову время на подготовку, весь июнь шли воздушные бои, на суше крупных столкновений не было.

Японцы тоже не сидели сложа руки и концу месяца подготовили свою операцию, её целью было окружить и уничтожить силы РККА на восточном берегу реки, форсировать реку и прорвать советский фронт. 2 июля японцы атаковали, форсировали реку и захватили гору Баян-Цаган в 40 км от границы, ситуация была сложной. Японские силы, одновременно развивая успех, спешно укрепляли плацдарм. Жуков, действуя на свой страх и риск, чтобы спасти положение, был вынужден просить в бой подвижный резерв - 11-ю танковую бригаду комбрига М. П. Яковлева с монгольским бронедивизионом, без поддержки стрелкового полка. Бригада выполнила задачу, японцы были разгромлены, правда ценой потери более половины бронетехники, но ситуация была спасена. Подошли другие части, японцы начали отходить, чтобы их остановить, японское командование взорвало единственный понтонный мост, но утром 5-го это уже было бегство. Японцы потеряли только убитыми несколько тысяч человек, почти всю бронетехнику и артиллерию.

Яковлев, Михаил Павлович (18 ноября 1903 года - 12 июля 1939 года), Герой Советского Союза посмертно.

Разбитый советский бронеавтомобиль БА-10.

На восточном берегу советские силы отошли к реке, сократив свой плацдарм, но не были разгромлены. Чтобы окончательно ликвидировать угрозу МНР, необходимо было разгромить японцев на восточном берегу, восстановить границу. Жуков начал планировать наступательную операцию. Японцы также планировали наступательную операцию, но с учётом печального опыта, уже без форсирования реки. Решили ограничиться уничтожением советского плацдарма.

Стягивались дополнительные силы: 82-я стрелковая дивизия, 37-я танковая бригада, в Забайкальском военном округе провели частичную мобилизацию и были сформированы две новые дивизии. С Забайкальского округа перебросили сводный батальон пограничников для укрепления границы МНР, они задержали десятки японских разведчиков. 57-й корпус переформировали в 1-ю армейскую (фронтовую) группу.

Численность советских сил возросла до 57 тысяч бойцов, у армейской группы было 542 орудия и миномёта, около 500 танков, 385 бронемашин и 515 боевых самолётов. У японцев, в специально созданной 6-й армии, было более 75 тысяч человек, 500 орудий, 182 танка.

8-11 июля шли бои на восточном берегу реки, советские позиции были удержаны. 13-22 июля было затишье, советская сторона укрепляла плацдарм, на него были переброшены 24-й мотострелковый полк И. И. Федюнинского и 5-я стрелково-пулеметная бригада. 23-24 июля японцы атаковали, но выбить наши силы с плацдарма не смогли.

М. А. Богданов.

Комкор Жуков и маршал Чойбалсан.

Разгром противника

Советская подготовка проходила в строжайшей тайне, все перемещения проходили только ночью, радиопереговоры велись о подготовке обороны и планах осенне-зимней кампании, ночью звуковые установки транслировали звуки передвижения танков, самолетов, чтобы японцы привыкли к ночному движению, проводились и другие мероприятия с целью ввести противника в заблуждение.

В итоге наступление, начатое 20 августа, стало неожиданным для японской армии, сами японцы планировали ударить 24 августа. Это была классическая операция с фланговыми ударами механизированных и танковых частей, с целью окружить и разгромить врага в районе между рекой Халкин-Гол и государственной границей МНР. Этот опыт Красная Армия, под командованием Жукова, осуществила раньше знаменитых ударов вермахта в Польше, Франции, в СССР. Удар наносили три группы: Южная группа наносила главный удар (полковник М. И. Потапова), Северная группа наносила вспомогательный удар (полковник И. П. Алексеенко), Центральная группа сковывала противника боем (комбриг Д. Е. Петров).

В 6.15 началась артиллерийская подготовка и авиаудар, в 9 часов пошли в атаку сухопутные силы. Самые жестокие бои шли на Центральном направлении, здесь противник имел мощные укрепления. 21-22-го Жуков ввел в бой резерв - 9-ю мотоброневую бригаду, 23-го на Центральном направлении пришлось ввести последний резерв - 212-ю авиадесантную бригаду и две роты пограничников. Активно помогали ВВС, только за 24-25 августа бомбардировщики сделали 218 боевых вылетов. Японское командование не смогло определить направление главного удара и оказать своевременную помощь своим флангам. К 26 августа окружение было завершено и значительные силы 6-й японской армии попали в «котёл».

Японские солдаты проявили себя с лучшей стороны, дрались до последнего, в плен не сдавались, попытки деблокировать окружённые силы были отбиты. К 31 августа территория МНР была очищена от японцев.

4 и 8 сентября японские силы попытались занять монгольские приграничные территории, но были отбиты, понеся тяжёлые потери (около 500 только убитыми).

15 сентября 1939 года было подписан договор между Советским Союзом, Монголией и Японией о прекращении в районе реки Халхин-Гол, который вступил в силу 16-го сентября. Окончательно урегулирован конфликт был в мае 1942 году, было подписано окончательное соглашение об урегулировании проблемы: это было компромиссное, во многом в пользу Японии, урегулирование границ на основе старых карт. СССР был в тяжёлом положении и настаивать на своём было дипломатически неверно. Правда, соглашение просуществовало всего до 1945 года, затем МНР вернули уступленные в 1942 году участки.

Итоги:

Демонстрация военной мощи СССР на Хасане и Халкин-Голе показала Токио всю опасность войны с Красной армией и стала главной причиной выбора японской элитой главным направление экспансии – Южное. А это в преддверии нападения Германии на СССР имело огромное военно-стратегическое значение, мы получили относительно безопасный тыл на Востоке.

Халкин-Гол стал началом великолепной карьеры Жукова, прежде один из многочисленных командиров стал командующим одного из важнейших военных округов страны – Киевского, и начальником Генерального Штаба.

Мититаро Комацубара, руководил военной операцией Императорской армии Японии у реки Халхин-Гол, осенью 1940 года покончил с собой.

Мемориал «Зайсан», Улан-Батор.

Командир взвода разведки Николай Богданов писал в мемуарах: «Это был отличный урок для самураев. И они его усвоили. Когда фрицы стояли под Москвой, Япония так и не рискнула выдвинуться на помощь союзнику. Очевидно, свежи были воспоминания о разгроме».

В мае 1939 г. японские войска вторглись на территорию союзной СССР Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол. Это вторжение явилось составной частью японских планов захвата советского Дальнего Востока и Сибири, Китая и владений западных стран в районе Тихого океана. Императорская ставка готовила два варианта ведения войны: северный - против СССР и южный - против США, Великобритании и их союзников.
Несмотря на предупреждение советского правительства, что СССР будет защищать МНР как свою собственную территорию, японские войска, имея трехкратное превосходство в силах (около 40 тыс. человек, 130 танков, более 200 самолетов) 2 июля форсировали р. Халхин-Гол и вторглись на территорию МНР, но после кровопролитных боев вынуждены были временно отступить. Наступление уже силами целой армии японцы готовились возобновить 24 августа, но советские войска упредили противника и сами 20 августа перешли в наступление силами созданной к тому времени 1-й армейской группы под командованием комкора Г. Жукова.

Уступая в численности войск, 1-я армейская группа превосходила противника примерно вдвое по числу танков и самолетов. Монгольские войска возглавлял Маршал МНР Х. Чойбалсан. Координация действий советских и монгольских войск возлагалась на фронтовую группу во главе с командармом 2-го ранга Г. Штерном.

Наступление было хорошо подготовлено и явилось неожиданным для противника. В результате шестидневных боев 6-я японская армия была окружена и фактически уничтожена. Ее потери составили более 60 тыс. человек убитыми, ранеными и плененными, советских войск - 18 тыс. убитыми и ранеными. Особенно напряженными были воздушные бои, самые крупные к тому времени, в которых с обеих сторон участвовало до 800 самолетов. В итоге японские командование обратилось с просьбой о прекращении военных действий, и 16 сентября 1939 г. они были приостановлены.

События на Халхин-Голе имени важные международные последствия. Приоритет в японских планах получил южный вариант войны - против Великобритании и США. Советская дипломатия, умело действуя в сложившейся обстановке, добилась заключения на взаимовыгодных условиях пакта о нейтралитете с Японией. Пакт был подписан в Москве 13 апреля 1941 г., что позволило нашей стране избежать войны на два фронта.

ПУ И О СОБЫТИЯХ В КИТАЕ В КОНЦЕ 1930-Х

Командующий Квантунской армией расхваливал мне могущество японской армии и ее потрясающие военные успехи… 7 июля 1937 года началась война между Японией и Китаем и японская армия захватила Пекин.

Квантунская армия была подобна сильному источнику тока высокого напряжения. Я был точным и послушным электродвигателем, а Ёсиока Ясунори - электропроводом с прекрасной проводимостью.

Это был небольшого роста японец из Кагосимы, с выступающими скулами и усиками. С 1935 года и вплоть до капитуляции Японии в 1945 году он находился рядом со мной и вместе со мной был взят в плен Красной Армией. В течение последних десяти лет он от подполковника сухопутных войск постепенно поднялся до генерал-лейтенанта. Ёсиока занимал две должности: он был старшим советником Квантунской армии и атташе при императорском доме Маньчжоу-Го. Последнее было японским названием. Собственно говоря, как переводится это название, не так уж важно, так как оно все равно не отражало самой деятельности Ёсиока. Фактически он был как бы одушевленным электропроводом. Каждая мысль Квантунской армии передавалась мне через него. Куда ехать на прием, кому отдавать честь, каких принимать гостей, как инструктировать чиновников и народ, когда поднять рюмку и предложить тост, даже как улыбаться и кивать головой - все это я делал по указанию Ёсиока. С какими людьми я мог встречаться и с какими нет, на каких собраниях присутствовать и что говорить - во всем я слушался его. Текст моего выступления он заранее писал мне на бумаге на своем японизированном китайском языке. Когда Япония начала агрессивную войну в Китае и потребовала у марионеточного правительства продовольствие, рабочую силу и материальные ресурсы, я велел премьер-министру Чжан Цзинхуэю на совещании губернаторов провинций зачитать призыв к губернаторам, написанный Ёсиока. В нем он призывал губернаторов приложить все свои усилия для поддержания священной войны…

Всякий раз, когда японская армия оккупировала в Центральном Китае какой-нибудь относительно крупный город, Ёсиока рассказывал о результатах боев, а затем велел встать вместе с ним и сделать поклон в сторону фронта, выражая тем самым соболезнование погибшим. После нескольких таких «уроков», когда пал город Ухань, я уже сам, без чьего-либо напоминания, выслушав до конца сообщение, встал, сделал поклон и почтил погибших японцев минутой молчания.

Пу И. Первая половина моей жизни: Воспоминания Пу И - последнего императора Китая. М., 1968.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЖУКОВА

20 августа 1939 года советско-монгольские войска начали генеральную наступательную операцию по окружению и уничтожению японских войск.
Был воскресный день. Стояла теплая, тихая погода. Японское командование, уверенное в том, что советско-монгольские войска не думают о наступлении и не готовятся к нему, разрешило генералам и старшим офицерам воскресные отпуска. Многие из них были в этот день далеко от своих войск: кто в Хайларе, кто в Ханчжуре, кто в Джанджин-Сумэ. Мы учли это немаловажное обстоятельство, принимая решение о начале операции именно в воскресенье.
В 6 ч. 15 м. наша артиллерия открыла внезапный и мощный огонь по зенитной артиллерии и зенитным пулеметам противника. Отдельные орудия дымовыми снарядами обстреляли цели, которые должна была бомбить наша бомбардировочная авиация.

В районе реки Халхин-Гол все больше и больше нарастал гул моторов подходившей авиации. В воздух поднялись 153 бомбардировщика и около 100 истребителей. Их удары были весьма мощными и вызвали подъем у бойцов и командиров.

В 8 ч. 45 м. артиллерия и минометы всех калибров начали огневой налет по целям противника, доведя его до пределов своих технических возможностей. В это же время наша авиация нанесла удар по тылам противника. По всем телефонным проводам и радиостанциям была передана установленным кодом команда - через 15 минут начать общую атаку.

В 9 ч. 00 м., когда наша авиация штурмовала противника, бомбила его артиллерию, в воздух взвились красные ракеты, означавшие начало движения войск в атаку. Атакующие части, прикрываемые артиллерийским огнем, стремительно ринулись вперед.

Удар нашей авиации и артиллерии был настолько мощным и удачным, что противник был морально и физически подавлен и не мог в течение первых полутора часов открыть ответный артиллерийский огонь. Наблюдательные пункты, связь и огневые позиции японской артиллерии были разбиты.
Атака проходила в точном соответствии с планом операции и планами боя, и лишь 6-я танковая бригада, не сумев полностью переправиться через реку Халхин-Гол, приняла участие в боях 20 августа только частью своих сил. Переправа и сосредоточение бригады были полностью закончены к исходу дня.
21-го и 22-го шли упорные бои, особенно в районе Больших Песков, где противник оказал более серьезное сопротивление, чем мы предполагали. Чтобы исправить допущенную ошибку, пришлось дополнительно ввести в дело из резерва 9-ю мотоброневую бригаду и усилить артиллерию.

Разгромив фланговые группировки противника, наши бронетанковые и механизированные части к исходу 26 августа завершили окружение всей 6-й японской армии, и с этого дня началось дробление на части и уничтожение окруженной группировки врага.

Борьба осложнялась из-за сыпучих песков, глубоких котлованов и барханов.
Японские части дрались до последнего человека. Однако постепенно солдатам становилась ясна несостоятельность официальной пропаганды о непобедимости императорской армии, поскольку она понесла исключительно большие потери и не выиграла за 4 месяца войны ни одного сражения».

ИТОГИ БОЕВ У РЕКИ ХАЛХИН-ГОЛ

(Из сообщения В. Ставского о переговорах, проводившихся между советскими и японскими военными представителями в сентябре 1939 г. - после окончания боев у реки Халхин-Гол)

ВОРОНЕЖУ. Докладываем очередную запись тов. В.Ставского о встрече делегаций 20 сентября. Особых добавлений не имеем. Считаем, что переговоры, в общем, идут нормально.
Передана в Читу для передачи в Москву по аппарату «Бодо»

НАШИ ПЕРЕГОВОРЫ С ЯПОНЦАМИ
18.09.…Группа представителей советско-монгольских войск поднимается на взгорок. У японской палатки выстроились японские офицеры. Впереди на два шага перед строем - низенький, кругленький генерал. Поодаль в ложбинке - ряд японских легковых машин, два грузовика, таращат глаза больше полсотни японских солдат. У нашей палатки - автомобили, блистающий «ЗИС-101» и три телефониста.
Мечутся японские фото-кино репортеры. Наши товарищи тоже не теряют времени даром. Один из них заметил, как немного погодя в глубь к японцам отправились два грузовика вооруженной охраны и пулемет, стоявший на треноге и направленный в сторону советско-монгольской группы. Предусмотрительно ходят на переговоры господа японские офицеры...
С этого взгорка на неровной широкой долине хорошо видны песчаные бугры, словно берега травяной реки. Там по этим буграм проходят передовые позиции сторон. Перед нашей линией еще валяются в траве зловонные трупы японцев, разбитые колеса японских противотанковых пушек, всяческое японское военное барахло. Советско-монгольскую группу провожали веселые взгляды стрелков, танкистов, артиллеристов.
Председатель советско-монгольской делегации комбриг Потапов здоровается с генералом за руку. Они заходят в палатку. За ними следом проходят все остальные. И вот, по обе стороны стола, прикрытого зелеными одеялами, расположились два мира.
Японский генерал Фудзимото возглавляет ту сторону. Широкое, упитанное, холеное лицо. Тусклые, черные глаза, мешки под ними. Изредка обязательная улыбка, - словно кто-то надевает мертвую маску. На мундире три ряда орденских нашитых ленточек. За столом полковник Кусанаки и Хамада, подполковник Танака - вчера, на первой предварительной встрече бывший старшим. Кстати вчера он просил передать привет его знакомому по Хасану - командующему Штерну.
Среди японцев еще - майоры Накамура, Симамура, Оогоси, Каимото и др. офицеры.
С нашей стороны комбриг Потапов, рослый, японцы против него просто замухрышки; бригадный комиссар Горохов и комдив монгольской народно-революционной армии, сосредоточенный и молчаливый Церен.
Переговоры начинает японская сторона.
ГЕНЕРАЛ ФУДЗИМОТО: - Мы члены комиссии японской армии, назначены главным командованием. Мы обращаем внимание, что нам будет очень неприятно, если мы не договоримся.
ПОТАПОВ: - Мы члены комиссии советско-монгольских войск. Наш список мы Вам вручим. Мы хотим достигнуть хороших результатов в переговорах на основании соглашения наркоминдела тов. Молотова и г. Того в Москве.
ФУДЗИМОТО: - Мы далеко от правительства, и очень боимся, как бы не допустить ошибок. Мы хотим действовать строго по приказу, вытекающему из соглашения...
И генерал, и его офицеры долго еще выражают пожелание, чтобы результаты работ оказались хорошими, чтобы пункты соглашения были выполнены. В их торопливой этой настойчивости, выражении их лиц - угрюмых и злобных - мне ясно видны и удрученность, и внутренняя пустота, и даже опасение, просто боязнь.
От центральной переправы через реку Халхин-Гол, недалеко от устья Хайластин-Гол, до места переговоров с японцами - около 15 километров.
Было время - это вначале июля - когда японцы нависали мрачной угрозой и над этой переправой. Сюда с лихвою хватало дальности их пушек. Да как не хватать: вон та господствующая над всей этой округой высота в двух километрах от реки была в руках японцев. Здесь вся земля исклевана снарядами, взрыта японскими авиабомбами. Машина, покачиваясь на выбоинах, идет с бугра на бугор. Чахлая растительность. Низкорослые кусты. Песчаные обрывы, ямы. Вот это и есть здешние монгольские манханы.
Уже позади веселая долина Халхин-Гола. В берегах, окаймленных кустами, стремится могучий поток, очень напоминающий Кубань или Лабу в верховьях. Сколько раз говорили мне красноармейцы: «А какие огороды здесь выйдут!»
Круче и выше гребни, обширнее высоты. Все они стали родными. На той вон высоте был штаб полка Ремизова и высота теперь носит имя славного Героя Советского Союза Ремизова. А вон высота «Сапог», «Яйцо», «Два яйца», «Песчаная». Все эти названия даны в период боев. На этих высотах и были созданы японцами отличные укрепленные районы. Эти ямы, манханы и оказались японскими могилами.
Здесь в этой округе были охвачены смертельным кольцом наших войск одиннадцать японских полков. Охвачены и уничтожены.
Здесь был осуществлен смелый и очень тонкий план разгрома японцев.
Когда утром 20 июля полторы сотни наших бомбовозов сбросили на японские головы свой груз, - над манханами, прикрытыми пеленой тумана, выросли фантастические цветы разрывов, дрогнула земля, от гула ахнула вся округа. И тотчас заработала артиллерия.
Десять суток непрерывного нашего наступления и истребления японцев! Пресловутый генерал-лейтенант Камацубара даже не понимал, что происходит, где наносится главный удар, судя по его приказам.
А вот красноречивое признание бывшего командующего 6-й японской армией Оогоси Риппу. В его обращении от 5 сентября сказано:
«...Благодаря смелым и решительным действиям всех частей, руководимых генералом-лейтенантом Камацубарой, хаос в ходе боя принял меньшие размеры». Подумать только. За такой строкой фельетонисты годами охотятся - «хаос в ходе боя принял меньшие размеры». День ото дня он принимал меньшие размеры (японский хаос), пока все они, окруженные здесь, не были уничтожены...
И вот, мы вновь в японской палатке, в нейтральной зоне. Это уже четвертый день переговоров, 20 сентября. Японцы сегодня еще более угрюмы и удрученны, чем вчера. Это видно по их лицам.
Генерал-майор Фудзимото сидит мрачный, как истукан. Зато изысканно любезен комбриг Потапов.
В дни наступления он командовал южной группой, которая нанесла главный удар японцам. И он то хорошо знает, что трупов японцев здесь не 5 тыс., как они заявили, а по самой крайней мере - вдвое больше. И сам Потапов - горячий танкист - врывался в расположение японцев на грохочущем смертоносном танке. Но откуда только у этого человека сейчас такая округлось жеста, плавность и четкость речи!
Комбриг ПОТАПОВ говорит: - Вчера я еще раз доложил главному командованию о вашем желании самим убрать и вывезти трупы. Главное командование, желая идти вам на встречу, не задевать ваших религиозных чувств и не нарушать ваши обряды, решило удовлетворить вашу просьбу - допустить японских солдат к выкапыванию и сбору трупов, на следующих условиях.
Потапов зачитывает целую инструкцию, по которой воинские команды по 20 солдат, без оружия, должны будут собирать трупы. Их будут сопровождать наши командиры.
Генерал нервно записывает в свою книжку. У остальных офицеров совершенно ошеломленные лица. Никак, видно, не ожидали японцы этого...
Наконец генерал приходит в себя. Он говорит: - Я от души, искренно благодарю Вас. Я доложу своему высокому командованию. Сейчас мы между собой посоветуемся...
Беседа дальше идет гладко. Японцы просят дать схему с указаниями могил японских солдат - они ее получат завтра. Они просят ввести десять команд - хорошо, пусть вводят десять команд. Они просят считать личными вещами - амуницию, фляжки, штыки, бинокли, офицерские револьверы. В этом им отказано. Они не настаивают, но просят разрешения: - не снимать с трупов штыков, сумок, если они находятся прямо на них, - чтобы не было плохого впечатления у солдат.

Комбриг Потапов отвечает: - С убитых снимать этих вещей не будем (...)

Вл. Ставский
РГВА. Ф.34725. Оп.1. Д.11. Л.37-48 (Ставский В.П. - автор военных очерков и рассказов. В годы Великой Отечественной войны - военкор «Правды». Погиб в боях под Невелем).

22.10.2017 - последнее, в отличие от репостов, обновление темы
Каждое новое сообщение минимум 10 суток выделяется красным , но НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО находится в начале темы. Рубрика "НОВОСТИ САЙТА" обновляeтся РЕГУЛЯРНО , а все ее ссылки - АКТИВНЫ

БОИ У ОЗЕРА ХАСАН (08.1937г)
- после 27.09.1937г в соответствии с договором о взаимопомощи между СССР-МНР, в подтверждении слов Молотова "что границу МНР мы будем защищать, как свою собственную", СССР ввел на территорию МНР "ограниченный контингент" в составе 57 особого корпуса: 30 тыс. военнослужащих, 265 танков, 280 бронемашин, 5000 тыс. автомобилей и 108 самолетов (Прим.4*)
- на 05.08.1937г японцы имели в этом районе 20 тыс. группировку: 19-я пехотная дивизия, пехотная бригада, 2 артиллерийских полка, 3 пулеметных батальона. Советская войска соответственно 32860 военнослужащих: 40-я и 32-я стрелковые дивизии, 2-я отдельная механизированная бригада, стрелковый полк 39-й дивизии, 2 артиллерийских полка. Войска были готовы поддержать 180 бомбардировщиков и 70 истребителей.
- по сведениям разведки японской армии, к концу 1936г численность вооруженных сил Забайкальского военного округа и Особой Дальневосточной армии по сравнению с предыдущим годом увеличилась на 2-6 стрелковых дивизий, одну кавалерийскую дивизию, около 250 самолетов и на 300-400 танков, составив 16-20 стрелковых дивизий, 4 кавалерийских дивизий, около 1200 самолетов, около 1200 танков и около 70 подводных лодок. Такое усиление обороны советского Дальнего Востока было осуществлено в соответствии с постановлением СНК СССР от 27.05.1933г (Прим.2*)
- на июнь 1937г численность РККА на Дальнем Востоке достигла 83750 военнослужащих, 946 орудий, 890 танков (преимущественно лёгких) и 766 самолетов
- на 13.06.1937г СССР мог использовать против Японии в нормальных условиях до 28 дивизий, а при необходимости от 31 до 58 дивизий. Против советских 2000 самолетов японцы могли выставить лишь 340, против 1900 танков - лишь 170. Фактическое соотношение сил 5 к 1 в пользу советских ВС (выводы 5 отдела Генштаба ВС Японии на основе данных перебежчика Люшкова - начальника управления НКВД по Дальневосточному краю) (Прим.1*)
- к 1937г квантунская армия располагала 43 аэродромами и около 100 посадочными площадками. Квантунская армия: 130 тыс - 6 дивизий, 400 танков, 1400 орудий и до 500 самолетов (Прим.1*)
- 06.08.1937г 180 бомбардировщиков ТБ-3 и 70 истребителей нанесли удар по сопкам Заозерная и Безымянная - 1592 авиабомбами весом 122 тонны- всего за 10 дней боев у о.Хасан было совершено советской авиацией 1003 боевых вылета (из которых 387 совершили бомбардировщики СБ и ТБ-3 - Прим.16*), в результате чего сброшено 4265 бомб, общим весом почти 209 тонн (Прим.8* и 16*)
- после вытеснения японцев в результате ожесточенных боев 6-9.08.1937г за линию, обозначенную на карте, приложенной к Хунчуньскому протоколу, как ее понимала советская сторона, 10.07.193г японская сторона, потеряв 600 человек убитыми и 2,5 тыс. человек ранеными (при советских потерях 792 человека убитыми и 3279 ранеными), согласилась на прекращение военных действий с 11.08.1937г со взаимным оставлением войск СССР и Японии на позициях, где они находились на предыдущий день (Прим.2*)
- по другим данным, что соответствует японским источникам, из 7 тысяч принимавших непосредственное участие в сражениях японских военнослужащих было убито 500 и ранено 900 или 20% (Прим.5*)
- советские потери: первоначально-236 погибших. Затем в секретном приказе Ворошилова №0040 - 408 погибших и 2807 раненых, что также соответствует данным японских источников (400 убитых и 2700 раненых советских военнослужащих). Согласно рассекреченным данным потери составили: 717 погибших (из них 121 офицеров и 191 сержант), 75 пропавших без вести и попавших в плен, 3279 раненых. (Прим.6*)

БОИ У РЕКИ ХАЛХИН-ГОЛ (11.05-13.09.1939г)
- территория конфликта на Халхин-Голе: протяженность 60-70км, глубина - 20км (Прим.1*)
- к началу генерального наступления на Халхин-Голе по словам генерала армии А.Л.Гетмана для газеты "Красная звезда" от 31.08.1979г: "у нас было накоплено 67 боекомплектов для наземных войск и 9-10 - для авиации, 5-6 заправок ГСМ, на 13-16 суток - продовольствия. Все это сделано благодаря помощи монгольских друзей" (Прим.7*)
- за 104 дня своего командования на Халхин-Голе Жуков подписал 600 смертных приговоров и 84 представления для награждения
- в 1938г по сравнению с 1937г численность советских войск на Дальнем Востоке выросла на 105 тыс. человек - более чем в 10 раз по сравнению с первоначальным планом, и соответственно в 2 раза увеличились ассигнования на военное строительство (Прим.2* и 1*)
- 28.05.1938г непосредственно в районе конфликта находились следующие советско-монгольские войска: 668 штыков, 260 сабель, 58 пулеметов, 20 полевых орудий, 32 бронемашины
- с японско-маньчжурской стороны: 1676 штыков, 900 сабель, 32 пулемета, 18 орудий, 1 танк, 6 бронемашин. После этого обе стороны конфликта усиленно наращивали военное присутствие в районе конфликта
- группировка советских войск в МНР на май 1938г: 30 тыс. военнослужащих 57-го особого корпуса (36-я мотострелковая дивизия, одна механизированная и две мотоброневые бригады, отдельный мотоброневой полк, кавалерийская и авиационная бригады, 6 автомобильных батальонов, многочисленные военно-строительные и инженерные части), тысячи ручных и станковых пулеметов, 265 танков, 280 бронемашин, 107 боевых самолетов, 5 тыс. автомашин всех типов
- по состоянию на 01.02.1939г: только в 57-м особом корпусе находилось: 284 танка, 167 легких и 370 средних бронемашин (ФАИ, БА-20, БА-3, БА-6 и БА-10) (Прим.11*)
- от МНР принимали участие в боях части 6-й кавалерийской дивизии и полк 5-й кавалерийской дивизии (Прим.3*) По другим данным участвовали 6-я и 8-я монгольские кавалерийские дивизии (Прим.7)
- на начало боев группировка японских ВВС: 52 боевых самолета: 25 истребителей А5М и Ки-27 (И-96 и И-97 по советской классификации соответственно), 9 бомбардировщиков и 16 разведчиков, которые базировались на аэродромах китайского города Хайпара. Им противостояли советские 70-й ИАП с 24 истребителями И-16 и 14 И-15 и 150-й САП, имевший 29 бомбардировщиков СБ и 15 разведчиков Р-5, что базировались на полевых аэродромах в районе Тамцак-Гулак (Прим.18*)
- 22.05.1939г к 100-й авиабригаде перебрасывается 22-й истребительный полк (63 истребителя И-15 и И-16) и бомбардировочный полк (59 бомбардировщиков СБ) (Прим.1*). По другим данным, дополнительно были переброшены в район боев 7-й, 19-й, 22-й, 41-й и 51-й ИАП, 38-й и 56-й СБАП, а также 21-я АЭ (Прим.18*)
- 29.05.1939г из Москвы спецрейсом три "Дугласа" доставили 48 опытнейших летчиков-асов, среди которых было 22 Героев Советского Союза. Одновременно увеличились силы ВВС - 150 истребителей и 116 бомбардировщиков против 125 истребителей и 140 бомбардировщиков японцев (Прим.1*)
- за три недели было создана целая сеть новых посадочных площадок, а численность авиагруппировки доведена до 300 самолетов против 239 у японцев (Прим.4*)
- на завершающем этапе боев советская авиагруппировка состояла из 311 истребителей (3 полка), 181 бомбардировщика (3 полка), 23 ночных бомбардировщиков ТБ-3 и 35 разведчиков Р-5 авиации МНР. На 16.09.39г уже было 550 самолетов, из которых 350 истребителей (225 И-16, 21 пушечных И-16, 60 (70 - Прим.15*) И-153, 44 И-15), 200 бомбардировщиков (170 СБ и 30 ТБ-3) (Прим.16*)
- к середине июня 1939г японская авиация на Халхин-Голе имела 128 самолетов: 78 истребителей, 20 разведчиков, 6 легких и 12 двухмоторных бомбардировщиков. Спустя месяц общее количество самолетов достигло 147: из них 91 истребитель и 9 двухмоторных бомбардировщиков. На завершающем этапе боев, на 13.09.39г японская авиагруппировка состояла из 255 самолетов: 158 истребителей, 66 легких и 13 двухмоторных бомбардировщиков и 16 разведчиков (Прим.16*)
- с 11.05 по 31.08.39г советская авиация выполнила 20672 вылетов (Прим.16*)
- советская авиация завоевала превосходство в небе, уничтожив 90 японских самолетов и потеряв 38 своих (Прим.1*)
- потери японской авиации составили 164 (162 - Прим.4*) самолетов (96 истребителей и 7 двухмоторных бомбардировщиков) и 95 пилотов (Прим.16*)
- потери советской авиации составили 207 самолетов и 211 летчиков (Прим.16*). 22 И-153 было потеряно в период с 28.07 по 18.09.39г (Прим.15*)
- потери сторон с 13.05 по 29.05.1939г в боях на р.Халхин-Гол:
Японцы: 159 убитыми, 119 раненых, 12 пропавших без вести, 1 37мм орудие, 19 пулеметов, 8 грузовиков, 2 легковые машины, 2 танка тип 94 "ТК"
Советские войска: 138 убитых и пропавших без вести, 198 раненых, 10 бронеавтомобилей, 3 орудия, 15 автомобилей
Монгольские потери: 33 убитых и 3 бронеавтомобиля БА-6 (Прим.3*).
- по итогам боев, только в графе "Пропало без вести, попало в плен"
насчитывается 1143 советских военнослужащих (Прим.19*)
- на 02.07.39г на Халхин-Голе танковый кулак Жукова составлял 550 танков (в основном БТ-5 и Т-26) и 450 бронеавтомобилей, которые поддерживали не менее 1000 заправщиков и 1785 грузовых автомобилей. (Прим.12*). По другим данным, к 20.07.1939г с советской стороны было сосредоточено 409 танков (из них 15 Т-37), 173 легких и 151 средних бронеавтомобилей (Прим.11*). К началу главных событий на Халкин-Голе 24.07.1939г советско-монгольские войска насчитывали: 57 тыс. военнослужащих, 542 орудия и миномета, 498 танков, 385 бронемашин и 515 боевых самолетов. (Прим.1*). Ей противостояла группировка из 2 пехотных дивизий, отдельной пехотной бригады, 7 артиллерийских полков, 2 танковых полков, маньчжурской бригады, 3 полков баргудской кавалерии, двух инженерных полков и вспомогательных частей: 55 тысяч военнослужащих (75 тыс. военнослужащих вместе с частями усиления), 500 орудий, 182 танка, 500 самолетов (Прим.1*) или, по другим данным, более 300 орудий, 135 танков и 310 самолетов (Прим.2*) Согласно же "Истории второй мировой войны" т.2,с.215 силы японцев на Халхин - Голе: 38 тыс. военнослужащих, 310 орудий, 135 танков, 10 бронемашин и 225 самолетов. Общие силы составили около 75 тыс. Потери же составили 61 тыс. убитыми, ранеными и пленными (Прим.7*)
- перед главным столкновением на Халхин-Голе было достигнуто троекратное советское превосходство в танках и в 1,7 раза в самолетах (Прим.1*)
- в бою на горе Баин-Цаган ("Большие пески") с обоих сторон участвовало 600 танков и бронемашин, свыше 400 орудий и несколько сотен самолетов (Прим.7*)
- в советском наступлении 20.08.1939г принимали участие наземные войска: 3 мотострелковые дивизии, 2 мотоброневые и 2 танковые бригады, стрелковый полк, гаубичный полк, кавалерийская дивизия, 185-й артполк, дивизион самоходных установок, 2 противотанковых дивизиона, монгольская кавалерийская дивизия. В резерве находились: авиадесантная и мотоброневая бригады, танковый батальон. С воздуха удар нанесли 150 бомбардировщиков СБ и 144 истребителя (Прим.4*)
- в результате боев 28-31.08.39г окруженные японские войска были полностью разбиты. За четыре месяца противник потерял, по советским данным, 18 300 человек убитыми и 464 - пленными из 76 тыс. человек, принимавших участие в конфликте (Прим.1*)
- согласно советской "Истории второй мировой войны" т.2,с.215 "потери японцев за 4 месяца боев на Халхин-Голе составили: 61 тыс. убитыми и ранеными (17-25 тыс. только убитыми), 200 человек пленными, 660 самолетов. Советские потери: 18500 убитыми и ранеными (6821 убитыми, из них 1063 офицера), 200 пленных, 207 самолетов. (Прим.1*). По подсчетам же видного японского военного историка С. Хаяси, общие японские потери составили 73% участвовавших в боевых действиях, т.е. около 55 тыс. человек. Было сбито 608 японских самолетов. По предварительным официальным советским сведениям, советско-монгольские войска потеряли 2413 человек убитыми, 10 020 ранеными и 216 пленными. Но позднее, к 1993 г, эти данные были уточнены: безвозвратные потери - 7974, а общие санитарные потери 15 925 человек
- в боях на Халхин - Голе участвовала маньчжурская конница в составе 4 полков (в каждом от 400 до 500 кавалеристов и по одной 4-х орудийной батарее) (Прим.3*)
- японские танки: тип 89 "Чи-Ро" - несколько переработанный английский "Виккерс" (аналог советского БТ-7) - окончательно устаревший и не имеющий бронебойных снарядов для 57мм пушки, легкие танкетки - тип 94 "ТК" (масса 3,4т, 1 пулемет), тип 97 "ТК" (масса 4,8т, 37мм пушка или 7,7мм пулемет); тип 95 "Ха-Го" (масса 7,4т, 37мм пушка или 2 6,5мм пулемета); тип 87 "Чи-Ха" (масса 14т, 57мм пушка и 2 пулемета). Все эти танки по всем параметрам уступали советским танкам, начиная с БТ-7 и даже 45мм пушка советских бронеавтомобилей позволяла успешно справляться с ними. Всего в боях на Халхин - Голе участвовали 87 японских танков из состава 2-х танковых полков механизированной бригады (10 тип 94 "ТК", 34 тип 89 "Чи-Ро", 4 тип 97 "ТК", 35 тип 95 "Ха-Го", 4 тип 97 "Чи-Ха" - первое боевое применение) (Прим.3*,10*,17*) 02.07.1939г были уничтожены 22 танка (21 Тип 89 "Чи-Ро" и 1 Тип 87 "Чи-Ха", 7 танкеток и бронеавтомобилей (Прим.10*)
- в мае 1939 японцам пришлось реквизировать у гражданского населения 200 грузовиков для транспортировки своих войск и техники (Прим.3*)
- трофеи советских войск составили: 12 танков, 23 бронемашины, 25 тягачей, 100 автомобилей, 190 орудий, 40 минометов, 189 гранатометов, 9000 винтовок, 370 пулеметов, огромное количество боеприпасов (Прим.2*)
- советские потери в технике: 249 самолетов (из них 16% - не боевые потери), 253 танка и 188 бронеавтомобилей, не считая восстановленных в ходе боев (Прим. 8*). По другим данным, потери РККА составили 253 сгоревших танка и 133 бронеавтомобиля против 44 японских танка из 77 принимавших участие в составе обоих наличествующих танковых полков (Прим.14*) А есть данные, что было безвозвратно потеряно 93 бронеавтомобиля, а еще 209 машин требовали: 95 капитального, 78 среднего и 103 текущего ремонта, причем большая часть из них имела боевые повреждения (Прим.11*). Среди них было потеряно в ходе боев 8 бронеавтомобилей БА-3 и 44 БА-6 (Прим.9*).
- японские бомбардировщики (12 бомбардировщиков Ки-21 (3 были сбиты и 2 не подлежали восстановлению в результате повреждений) и 12 ВР-20 за время конфликта сбросили на советские позиции 175 тонн бомб (Прим.13*)

ПРИМЕЧАНИЕ :
(Прим.1*) - А.Шишов "Разгром Японии и самурайская угроза"
(Прим.2*) - К.Черевко "Серп и молот против самурайского меча"
(Прим.3*) - М.Коломиец "Бои у реки Халхин - Гол" журнал "Фронтовая иллюстрация №2\2002
(Прим.4*) - А.Кулешов "Советско-японские войны 1937-1945гг"
(Прим.5*) - Сёва-но рэкиси. т.5. с.154
(Прим.6*) - Центральный государственный архив Советской Армии, ф.31983, оп.3, д.152, л.154
(Прим.7*) - В.Прудников "Стальной ураган"
(Прим.8*) - В.Бешанов "Летающие гробы Сталина"
(Прим.9*) - М.Барятинский "Средние пушечные" журнал "Моделист-конструктор" 9\2005
(Прим.10*) - В.Галин "Политэкономия войны. Заговор Европы"
(Прим.11*) - М.Коломиец "Бронеавтомобили Сталина"
(Прим.12*) - Д.Портер "Вторая мировая - стальной вал с Востока. Советские бронетанковые войска 1939-45гг"
(Прим.13*) - А.Харук "Прицел на Север" журнал "Авиапарк" 1\2009
(Прим.14*) - М.Коломиец "Танки на Халхин-Голе. Необъявленная война Сталина"
(Прим.15*) - сборник "Авиаколлекция: истребитель И-153 "Чайка"
(Прим.16*) - А.Степанов "Развитие советской авиации в предвоенный период. (1938г-первый период 1941г"
(Прим.17*) - М.Коломиец "Танки на Халхин-Голе. Необъявленная война Сталина"
(Прим.18*) - Н.Якубович "Там вдали у реки" журнал "Крылья Родины" №10\98
(Прим.19*) - Г.Кривоеев "Гриф секретности снят"

Советские асы Халхин-Гола, 1939 ГОД

Летчики, удостоенные звания Героя Советского Союза, отмечены одной звездочкой, дважды Героя - двумя.

Сергей ГРИЦЕВЕЦ - ас воздушных боев в Испании, лучший советский ас в боях на Халхин-Голе - 12 побед, майор. Первый дважды Герой Советского Союза.

Сергей Грицевец родился 19 июля 1909 года в селе Боровцы Новогрудского района Гродненской области в семье крестьянина. С 5 лет жил в селе Шумиха Курганской области, а затем в Златоусте, где его отец был осмотрщиком вагонов. Окончил семилетку. С 1927 года работал на Златоустовском механическом заводе учеником слесаря, а затем слесарем в эфесном цехе. Был секретарем цеховой комсомольской ячейки и заводского комитета комсомола, делегатом 1-го съезда ударников. С 1931 года - в рядах РККА. По комсомольской путевке был направлен на учебу в 3-ю военную школу летчиков и летнабов в городе Оренбурге, которую окончил в 1932 году.

С сентября 1932 года служил в Киевском истребительном авиаотряде, а с 1933 года - в 1-й Краснознаменной истребительной авиационной эскадрилье им. Ленина Забайкальского военного округа. Был командиром звена. В 1935 году возглавил рекордный перелет 6 истребителей И-16 по маршруту Бочкарево - Спасск-Дальний с посадкой в Хабаровске, завершив его за 3 часа 10 минут. В 1936 году был направлен на учебу в Одесскую школу воздушного боя, а по завершении оставлен в ней летчиком-инструктором.

В 1938 году старший лейтенант Грицевец переведен в Кировабадскую школу особого назначения, известную как 20-я военная школа летчиков. Готовил к воздушным боям испанских летчиков-республиканцев. Неоднократно подавал рапорты с просьбой направить его в Испанию.

Прибывшая в начале апреля 1938 года в Испанию очередная группа из 42 советских пилотов за 23 дня - с 10 апреля по 3 мая 1938 года - потеряла выбывшими из строя по различным причинам 25 человек. Из них 4 погибли в боях, один - в тренировочном полете, двое пропали без вести, 10 были ранены, двое заболели и еще 6 пришлось отчислить, как непригодных к боевой работе на фронте.

Им на смену была спешно отправлена новая группа из 34 летчиков-истребителей, в состав которой вошли летчики-инструкторы и наиболее опытные строевые пилоты.

В июне 1938 года последняя группа советских летчиков-добровольцев, в составе которой находился и Грицевец, прибыла в Испанию.

С 10 июня по 26 октября 1938 года он участвовал в национально-революционной войне в Испании под псевдонимом «Сергей Иванович Горев». Командовал эскадрильей И-16. Совершил 115 боевых вылетов, провел 57 воздушных боев, лично сбил 6 самолетов противника.

21 июня 1938 года в письме к жене писал: «Дорогая Галочка! Сегодня прибыл на место. Климат здесь не из легких, выдерживают его не все. Но я - выдержу». Такая уверенность звучит и в других письмах: «К работе я уже приступил. Погода очень жаркая, да и работа тоже, даже в глотке пересыхает, но ничего - на то и работа».

8 июля 1938 года английская газета «Дейли ньюс» вышла под крупным заголовком: «Русский летчик Сергей Грицевец - человек изумительной храбрости, впервые за всю историю военной авиации уничтоживший в одном бою 7 самолетов!»

В этом боевом вылете на И-16 10-го типа в течение получаса Грицевец, со слов очевидцев, сбил 7 самолетов, в том числе 5 истребителей «Фиат» CR-32. Его машина тоже была изрешечена, но он смог ее посадить на своем аэродроме. Бой происходил на глазах у многочисленных свидетелей, один из которых, корреспондент английской газеты, описал его затем в своем репортаже. Из этого полета Грицевец возвратился на самолете практически без элеронов, с наполовину срезанным правым крылом. Статья в английской газете, по-видимому, не давала покоя советским журналистам, отчего и «испанский», и итоговый боевой счет летчика был существенно завышен. Даже в статье Большой Советской Энциклопедии, отличающейся, по мнению большинства специалистов, объективностью, говорится: «Лично сбил свыше 40 самолетов противника».

Заметим, что коэффициент достоверности побед как советских, так и немецких летчиков в Испании велик, как нигде более, и достигает 0,7–0,8.

Но вернемся к испанским боям. 18 августа 1938 года, в День советской авиации, Грицевец сбил еще два «Фиата». Особенно он отличился в заключительных, тяжелых боях на реке Эбро, где мятежники широко использовали свои новые истребители Me-109, вооруженные пушками и значительно превосходящие И-16 в скорости. Только за 20 дней августа 1938 года республиканскими летчиками было сбито над Эбро 72 вражеских самолета. 4 октября пять республиканских летчиков - С. Грицевец, М. Федосеев, Н. Герасимов, И. Свергун и М. Онищенко, - не дойдя до Эбро, завязали бой с 10 Ме-109. Схватка длилась 45 минут, в результате был сбит один Ме-109. С нашей стороны потерь не имеется. Немецкий летчик, сбитый в этом бою, выпрыгнул с парашютом и был взят в плен. Им оказался один из наиболее опытных асов легиона «Кондор» Отто Бертрам. 15 октября 1938 года летчики Грицевца участвовали в бою в последний раз. В воздух было поднято 7 эскадрилий республиканских ВВС - около 100 истребителей. В этом бою республиканские летчики сбили 3 Ме-109 и 5 «Фиатов» CR-32. Наши потери составили три самолета, все летчики спаслись на парашютах.

Составляя отчет о работе в Испании, военный советник А. П. Андреев писал:

«Бывали случаи на Эбро, когда наша эскадрилья из 9 самолетов атаковала и разгоняла группу в 36 «Фиатов», когда один летчик дрался с 5 истребителями и разгонял их. Таких случаев особенно много было в эскадрилье Грицевца, которая покрыла себя славой. Ее знали, и с восторгом говорили о ней друзья-испанцы. Даже немцы и итальянцы узнавали в воздухе нашу эскадрилью и старались не вступать с ней в бой. Об этом говорили и взятые в плен фашистские летчики».

Однако ко времени окончания 113-дневной битвы за Эбро из 34 летчиков, прибывших в Испанию вместе с Грицевцом в июне 1938 года, в строю осталось лишь семеро.

В октябре 1938 года республиканское правительство приняло одностороннее решение о выводе из Испании всех бойцов, не имеющих испанского гражданства, после чего большинство «интербригадовцев» покинуло страну. Лишь группе советских истребителей попросили продлить срок спецкомандировки. Однако с такой постановкой вопроса советское руководство не согласилось. Видя, что война в Испании фактически проиграна, оно отказалось пожертвовать ценными летными кадрами.

В декабре 1938 года Грицевцу было присвоено внеочередное воинское звание «майор». А вскоре, 22 февраля 1939 года, за образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за проявленное геройство майор С. И. Грицевец был удостоен звания Героя Советского Союза.

Отказавшись от предложенной ему должности начальника Борисоглебской Краснознаменной военной авиашколы им. В. П. Чкалова, он направился в строевую часть на Дальний Восток.

2 июня 1939 года в составе группы летчиков, имевших боевой опыт, прибыл в Монголию для укрепления частей, участвующих в советско-японском конфликте у реки Халхин-Гол. Участвовал в боях с 22 июня по 30 августа. Командовал эскадрильей 70-го иап, а затем - группой истребителей И-153 «Чайка», проходивших войсковые испытания. Совершил 138 боевых вылетов и лично сбил 12 самолетов противника.

Генерал-майор авиации А. В. Ворожейкин вспоминал:

«Бой кончился на преследовании. Мой новый ведущий догнал противника и попытался с ходу атаковать. Японец, обладая лучшей маневренностью, ускользнул. Незнакомец на И-16 шел одним курсом с японцем и немного в стороне, выбирая момент для атаки. Противник, видя, что его никто не атакует, мчался по прямой. Последовавшее затем движение моего ведущего изумило: словно предупреждая врага о своем дальнейшем намерении, он покачал крыльями, привлекая к себе внимание, заложил глубокий крен в сторону японца. Противник понял, что это разворот для атаки: также круто развернулся на атакующего. Но тут я заметил, что наш истребитель, заложив демонстративный крен, удерживает машину в прямолинейном полете. Это была имитация атаки, тонкая хитрость. И японец клюнул. В следующее мгновение он уже понял ошибку и попытался ускользнуть. Но было поздно. Блеснул огонь - и противник, словно споткнувшись, рухнул в реку. Это был Сергей Грицевец».

26 июня 1939 года в 15 часов 20 минут у озера Буир-Нур появилась группа из 17 японских истребителей Ки-27. Навстречу ей взлетело 27 И-16 и 13 И-15бис из 70-го иап во главе с командиром полка Майором В. М. Забалуевым. Японцы развернулись и, не принимая боя, ушли в направлении Ганьчжура. Наши истребители бросились в погоню. Но первая группа японцев была лишь приманкой. Над Ганьчжуром к ним присоединилось еще до 40 истребителей. На помощь истребителям 70-го иап были подняты в воздух 20 И-16 и 21 И-15бис из 22-го иап во главе с майором Г. П. Кравченко. Помощь подошла вовремя: у наших летчиков уже кончались боеприпасы и горючее.

Подбитый в ходе боя, Забалуев совершил вынужденную посадку на маньчжурской территории, у дороги, идущей из Ганьчжура в Обо-Сумэ. Грицевец увидел происходящее, приземлился в степи и вывез Забалуева на своем И-16. С воздуха их прикрывал лейтенант Петр Полоз.

Позднее Грицевец рассказал, как это было. При этом лицо его, сухое и сильное, обтесанное ветром больших высот и в то же время полное какой-то детской чистоты, с необыкновенной живостью меняло выражение.

Был у нас воздушный бой с японцами. Не стану вам описывать его. Врага мы потрепали здорово и гнали его далеко. Вдруг замечаю я, что Забалуева нет. А бились мы рядом. Делаю круг, ищу его сначала вверху, потом внизу и вдруг вижу: Забалуев сидит на земле. А земля-то чужая, маньчжурская. От границы километров 60. На горизонте уж город виден - Ганьчжур. Крыши домов, столбы телеграфные, грузовые машины. И уже я ничего не чувствую, ни о чем не думаю. Одна мысль у меня: забрать командира и улететь. Начинаю спускаться. Все время, не отрываясь, смотрю на Забалуева. И вижу: он выскочил из самолета и бежит. Бежит и на ходу все с себя скидывает - парашют, ремень, ну, словом, все тяжелое. Бежит с пистолетом в руке. Мне плакать захотелось, честное слово! Ну куда, думаю, ты бежишь? Ну, пробежишь сто, двести метров, а дальше? Ведь до границы 60 километров. А там еще перейти через фронт надо. Я так думаю: вероятно, он застрелился бы. Не такой человек Забалуев, чтобы сдаться живым в руки врага. Рассказываю я это вам долго, а подумать - тысячная доля секунды. В это время я вижу, что он мне машет рукой: дескать, улетай, не возись со мной! Он, конечно, не знал, что это я. Он думал, какой-то советский летчик просматривает местность и маленько заблудился. Каков Забалуев! Сам он в таком положении, а за другого испугался. И вот интересно: казалось бы, не до этого, а вдруг я вспомнил, как он накануне про своего сынка маленького рассказывал. Черт его знает, какая-то отчаянная нежность у меня была к Забалуеву в этот момент. «Погибну, - думаю, - а выручу тебя!» Захожу на посадку и, знаете, так спокойно, на горке, ну словно сажусь на свой аэродром. Рассчитываю при этом так чтоб сесть возможно ближе к Забалуеву. Тут ведь каждая секунда дорога. Приземляюсь. Беру Забалуева в створе - так, чтобы подрулить к нему напрямую, не теряя времени на повороты. Самолет уже бежит по земле. Прыгает. Место кочковатое. Конечно, была опасность поломки. Но что же, остались бы двое, все же легче. А он уже бежит ко мне, на перехват. Самолет остановился. Момент решительный. Надо было действовать без промедления, секунда решала все. Беру пистолет и вылезаю на правый борт. Сам озираюсь: не видать ли японцев? Все боюсь: сбегутся, проклятые, на шум мотора. Забалуев уже возле самолета. Лезет в кабину. Говорить нет времени. Лихорадочно думаю: «Куда бы тебя, дорогой, поместить?» Самолет ведь одноместный. В общем, втискиваю его между левым бортом и бронеспинкой.

Вдруг мотор зачихал. Забалуев в этой тесноте захватил газ и прижал его на себя. И винт заколебался, вот-вот остановится. А повернуться ни один из нас не может. Вот момент! Но тут я даю газ «на обратно», и самолет у меня как рванул - и побежал, побежал! Новая беда. Не отрываемся. Уж, кажется, половину расстояния до Ганьчжура пробежали, а не отрываемся. Думаю: «Только бы ни одна кочка под колесо не попалась.» Поднимаемся наконец! Убираю шасси. Теперь новое меня волнует - хватило бы горючего. Ведь груз-то двойной. Высоты я не набираю, иду бреющим, низенько совсем, чтобы не заметили. Таким манером скользим мы над зеленой маньчжурской травой.

Как дошли до речки, легче стало. Тут и фронт показался. Взяли машину «на набор». Взвились. Ну, черт побери, как будто выкарабкались. Нашел я аэродром, сел, выскочил.

Ну, - кричу всем, - вытаскивайте дорогой багаж!

Заметим, что и японские летчики дважды совершали в степях Монголии подобный подвиг, вывозя подбитых в бою и совершивших вынужденную посадку товарищей.

29 августа 1939 года за образцовое выполнение боевых заданий и выдающийся героизм, проявленный при их выполнении, майор С. И. Грицевец первым в СССР был удостоен звания дважды Героя Советского Союза. Тем же Указом звание дважды Героя Советского Союза было присвоено и майору Г. П. Кравченко.

Генерал-майор авиации Б. А. Смирнов вспоминал позднее: «Сергей Грицевец добился у командования разрешения принимать участие в боях на «Чайках» не только над монгольской территорией, но и за ее пределами. Новый самолет И-153 оказался неплохой машиной, особенно во взаимодействии с самолетами И-16.

Грицевец сумел сплотить нашу летавшую на «Чайках» группу из опытных бойцов - старшие лейтенанты, капитаны и майоры летали в ней в качестве рядовых летчиков. И хотя каждый из них мог быть ведущим, никаких недоразумений не возникало. Всех объединяла боевая дружба. Грицевец всем нам очень нравился. Предельно откровенный, всегда с открытой душой, он умел поддержать и подбодрить любого человека в трудную минуту. Когда Николай Герасимов брал в руки баян, Грицевец любил ему подпевать. Отличительной чертой его характера была смелость, сочетавшаяся с мгновенной находчивостью. Всех нас без исключения поразил его беспримерный поступок, когда в одном из воздушных боев Грицевец приземлился на прифронтовой полосе и вывез оттуда майора Забалуева. Как-то в перерыве между вылетами я услышал от Сергея совершенно неожиданную оценку событий на Халхин-Голе. Он сказал, что эта война идет в очень благоприятных условиях и его как бойца вполне устраивает. Такое на первый взгляд странное рассуждение о войне озадачило меня, но Грицевец объяснил: «А ты вспомни Испанию! Там рушились города, горели деревни, гибли дети и женщины, а здесь, в Монголии? Мирное население из зоны боев давно откочевало. Гибнут только те, кто сражается на земле и в воздухе. Пусть уж будет лучше так». Грицевец любил людей и делал для них все, что было в его силах. Не помню сейчас, кто мне это рассказывал. В Испании Сергей вынес из пылающего дома после бомбежки двух детей. А теперь здесь, в Монголии, выхватил из объятий смерти товарища. Кстати, в этом же воздушном бою участвовали многие летчики, не менее опытные и смелые, чем он, но из всех решился на этот подвиг именно Сергей Грицевец, не думая и не догадываясь, что станет за него первым в стране дважды Героем Советского Союза».

О Грицевце его товарищи всегда отзывались исключительно тепло. Окружающих подкупали простота, скромность, отзывчивость.

В начале сентября 1939 года, еще до завершения боев на Халхин-Голе, началось сосредоточение авиации в западных приграничных округах - предстоял поход войск Красной Армии на Западную Украину и в Белоруссию.

12 сентября 1939 года группа Героев Советского Союза вылетела на двух транспортных самолетах из района реки Халхин-Гол в Москву. В Улан-Баторе советских летчиков приветствовал маршал Чойбалсан. В честь их был дан торжественный обед.

14 сентября 1939 года в Центральном доме Красной Армии в Москве также состоялся торжественный обед в честь героев Халхин-Гола. В зале прибывших встретил нарком Ворошилов. Он отечески обнял Грицевца и Кравченко и посадил их рядом с собой за стол.

Грицевец стал рассказывать Кравченко о встрече с семьей в Одессе, куда он успел слетать сразу же после возвращения из Монголии. Появился он дома неожиданно. Радости родных не было границ. Жаль только, побыть дома пришлось всего лишь сутки. Во время этого душевного разговора обоим было что вспомнить: ведь оба выросли в Курганской области. Родители Грицевца были переселенцами из Белоруссии, жили в селе Шумиха, всего в 120 километрах от Звериноголовского. Семья тоже была немалая: 4 сына и дочь.

После приема Грицевец вылетел к новому месту службы в Минск.

16 сентября 1939 года в Минске состоялся Военный совет Белорусского особого военного округа. Перед собравшимися выступил Маршал Советского Союза Буденный. Он проинформировал о сложившейся обстановке, поставил перед командным составом округа конкретные задачи. Грицевец был назначен советником в истребительную авиабригаду. Вечером на своих истребителях офицеры этой бригады и советники вылетели в Балбасово, близ Орши.

Над аэродромом, где базировалась Оршанская авиабригада, уже нависали сумерки, но еще вполне можно было обойтись без ночных огней. Летчик снизился, не делая круга над аэродромом, приземлился. Стал рулить на нейтральную полосу. Невдалеке от посадочной полосы собралось много людей. Грицевцу это бросилось в глаза. Отстегивая ремни, еще не заглушив мотора, он спросил у финишера:

Что случилось?

Должен прилететь дважды Герой Советского Союза, люди вышли его встречать, - ответил красноармеец.

К чему это? - недовольно проговорил Грицевец и в это время заметил мчащийся на него истребитель. Он схватился за сектор газа, мотор взревел. Но отрулить он не успел. Вращающимся пропеллером Грицевец был тяжело травмирован и сразу погиб. Пилот встречного истребителя, капитан П. И. Хара, отделался ушибами.

Грицевец был похоронен в Балбасово. Из-за начавшейся военной операции по освобождению Западной Белоруссии похороны были скромными.

Вспоминает летчик-истребитель Н. И. Петров: «Усиленно по плану боевой подготовки проходили тренировку на боевых самолетах И-16 и к началу боевых действий против Польши, то есть к 17 сентября 1939 года, уже летали в составе пары. Находясь в боевой готовности на аэродроме Балбасово перед перебазированием на аэродром Лида, на глазах у летно-тактического состава произошла катастрофа с гибелью прекрасного советского аса майора Грицевца, дважды Героя Советского Союза. Произошло это при следующих обстоятельствах. Возвращаясь из разведки аэродромов, на которые должны были перебазироваться во время боевых действий 31-й и 21-й иап к боевым действиям с поляками, с предполагаемыми изменениями при наступлении - командиры 31-го иап майор П. И. Путивко, 21-го иап капитан П. И. Хара, инспектора ВВС майор Г. П. Кравченко, дважды Герой Советского Союза, и майор С. И. Грицевец, дважды Герой Советского Союза, - заходили на посадку по одному. Капитан П. И. Хара и майор С. И. Грицевец зашли на посадку с противоположными стартами, произвели посадку на встречных курсах, на пробеге столкнулись правыми бортами, в результате майор С. И. Грицевец погиб, притом нелепо, такой боевой летчик. Похоронили его с почестями у Дома Красной Армии в гарнизоне Балбасово».

Именем Грицевца было названо Харьковское высшее военное авиационное училище летчиков, названы улицы в Минске, Кургане. Ранее, до 1994 года, имя Грицевца носила одна из московских улиц. Именем Грицевца назван Центральный Белорусский аэроклуб. В Минске и Балбасово ему установлены памятники.

Дважды Герой Советского Союза (22.02.1939, 29.08.1939) С. И. Грицевец был награжден двумя орденами Ленина и двумя орденами Красного Знамени; монгольским орденом Красного Знамени.

Из книги От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны автора Лиддел Гарт Бэзил Генри

Германо-советские переговоры 15–21 августа 1939 года Посол фон Шуленбург встретился с Молотовым вечером 15 августа и в соответствии с указаниями зачитал ему телеграмму Риббентропа о готовности министра иностранных дел приехать в Москву для урегулирования

Из книги Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма автора Иринчеев Баир Климентьевич

Приложение 5 РАСХОД СНАРЯДОВ БАТАРЕИ КААРНА-ЙОКИ (БЕРЕГОВАЯ БАТАРЕЯ № 79 ЛАДОЖСКОГО СЕКТОРА ОБОРОНЫ) 6 ДЕКАБРЯ 1939 ГОДА. В ЭТОТ ДЕНЬ СОВЕТСКИЕ ЧАСТИ ФОРСИРОВАЛИ РЕКУ ТАЙПАЛЕЕН-ЙОКИ Итого выпущено 212

Из книги Серп и молот против самурайского меча автора Черевко Кирилл Евгеньевич

4. КОНФЛИКТ В РАЙОНЕ Р. ХАЛХИН-ГОЛ В 1939 Г. И СОВЕТСКО-ЯПОНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1939–1940 гг. В советской историографии традиционно считалось, что этот конфликт был скрупулезно подготовлен и одобрен высшими руководителями Японии в качестве важного звена стратегического плана по

Из книги Халхин-Гол: Война в воздухе автора Кондратьев Вячеслав

Крылья Халхин-Гола К началу боев советская авиагруппировка в Монголии состояла из поликарповских истребителей И-15бис и И-16, многоцелевых бипланов Р-5 в вариантах штурмовика и разведчика, а также скоростных бомбардировщиков Туполева СБ.И-16 70-го иап относились к ранним

Из книги Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика автора Ильинский Михаил Михайлович

Загадка Халхин-Гола "Мы стоим на своем посту и вместе с вами встречаем праздник в боевом настроении. Р а м з а й. 21 февраля 1939 года".Первый сигнал тревоги подал Мияги.- Я пишу портрет одного генерала Квантунской армии, - рассказал он Рихарду. - Вчера генерал потребовал,

Из книги Разгром Японии и самурайская угроза автора Шишов Алексей Васильевич

ГЛАВА 3 ГОД 1939-й. Необъявленная война в пустыне. Река Халхин-Гол Проба сил на озере Хасан вынудила высшее японское командование признаться самому себе в том, что ранее выработанные стратегические планы наступательной войны против СССР «устарели» по времени. Японцы летом

автора Мощанский Илья Борисович

Бои в районе реки Халхин-Гол (11 мая - 16 сентября 1939 года) Эта часть книги посвящена операции советско-монгольских войск против японских агрессоров, посягнувших на территорию Монгольской Народной Республики. Бои, продолжавшиеся с 11 мая по 16 сентября 1939 года, завершились

Из книги Информационная война. Органы спецпропаганды Красной армии автора Мощанский Илья Борисович

Бои за плацдарм на восточном берегу реки Халхин-Гол (7–25 июля 1939 года) Поставив перед собой ограниченную задачу - лишить советско-монгольские войска выгодного плацдарма на восточном берегу реки Халхин-Гол, противник пытался фронтальными атаками отбросить наши части на

Из книги Информационная война. Органы спецпропаганды Красной армии автора Мощанский Илья Борисович

автора Мощанский Илья Борисович

БОИ ЗА ПЛАЦДАРМ НА ВОСТОЧНОМ БЕРЕГУ РЕКИ ХАЛХИН-ГОЛ (7-25 июля 1939 года) Поставив перед собой ограниченную задачу – лишить советско-монгольские войска выгодного плацдарма на восточном берегу реки Халхин-Гол, противник пытался фронтальными атаками отбросить наши части, на

Из книги Бои в районе реки Халхин-Гол 11 мая – 16 сентября 1939 года автора Мощанский Илья Борисович

ЯПОНСКИЕ ТАНКОВЫЕ ВОЙСКА В ОПЕРАЦИИ У РЕКИ ХАЛХИН-ГОЛ (бои 2-4 июля 1939 года) ФОРМИРОВАНИЕ СОЕДИНЕНИЯПервоначально Квантунская армия не намеревалась использовать танковые войска в районе Номонхана. С 4 по 7 июня 1939 года за несколько недель до операции по форсированию реки

Из книги История человечества. Восток автора Згурская Мария Павловна

Халхин-Гол (1939 г.) Бои на монгольско-маньчжурской границе между советско-монгольскими и японскими войсками, в ходе которых советские войска под командованием Г. К. Жукова осуществили классическую глубокую наступательную операцию с окружением и полным разгромом

Из книги Партизанство [Вчера, сегодня, завтра] автора Боярский Вячеслав Иванович

Глава 3 Советские герильерос против фашистов в Испании (1936 – 1939) «Ты славный малый, но ты зря вздумал учить нас, как нам быть потом, когда ты сделаешь свое дело... И на что ты будешь похож, или, точнее сказать, на что ты будешь годен, когда окончится твоя служба Республике,

автора

Халхин-Гол, 1939 В начале 1939 года в районе границы между МНР (на территории которой находились советские войска) и Маньчжоу-Го, фактически управлявшейся Японией, произошло несколько инцидентов между монголами и японо-маньчжурами.Конфликт на Халхин-Голе, помимо военного,

Из книги Величайшие воздушные асы XX века автора Бодрихин Николай Георгиевич

Японские асы Халхин-Гола, 1939 ГОД Здесь приведены имя, фамилия; число побед; дата гибели, если погиб на Халхин-Голе.1. Хиромиши Синохара - 58, погиб 27.08.1939;2. Томори Хасегава - 19;3. Мацуеси Таруи - 28;4. Сабура Кимуро - 19, погиб 7.08.1939;5. Кендзи Симада - 27, погиб 15.09.1939;6. Такео Исии -

Из книги Прикрой, атакую! В атаке - «Меч» автора Якименко Антон Дмитриевич

Жаркое лето (Халхин-Гол, 1939 г.) Быстро летит время, вот уже исполнилось 66 лет с тех пор, когда в мае 1939 года японские милитаристы напали на дружественную нам Монгольскую Народную Республику в районе реки Халхин-Гол. Враг планировал захватить Монголию и на ее обширной и